— Строптивая, но красивая. Абия, я все равно тебя приручу, и ты станешь моей.
Я не знала, что ему сказать, так как не знала, кто это, хотя намерения его были более, чем понятны. Он было двинулся ко мне, но дверь открылась и на пороге возникла Ванилия с рассерженным лицом. Она ядовито спросила:
— Вас, дорогой деверь, не учили, что брать чужое нельзя? Мой супруг обещал, что на мое никто не будет покушаться, а Вы все же тянете руки к моей служанке, недавно чуть не убив ее за отказ утешить Вашу похоть.
Его глаза зло сверкнули, но он чуть склонил голову, будто признавая вину, хотя было видно, что это не более чем издевка, а раскаяния даже чайной ложки нет:
— Моя дорогая сноха, я виноват перед Вами! Да, я тогда сильно погорячился, но сейчас искренне раскаялся и готов попросить прощение и у Вас, и у этой милой крошки.
Ванилия, окатив его ледяным взглядом, тихо, но четко сказала:
— Больше к Абии не подходите, если не хотите неприятностей. — Потом обратилась ко мне, — Абия, заходи, тебя давно ждет работа.
Я торопливо поклонилась Лие, и едва собралась войти, как рука мужчины на долю секунды вновь перехватила меня за талию, а губы шепнули в ухо:
— Я просто так не отступаю, крошка, — и запечатлели на шее поцелуй, сразу же отпустив. Я чуть ли не бегом влетела в комнату Лии, переведя дыхание лишь тогда, когда она закрылась на запор.
Лия, взглянув на мое испуганное лицо, взяла меня за руку и повела в комнату, где собирались шить, по крайней мере, здесь лежали принадлежности для шитья. Когда я уселась на кресло, она сказала:
— По закону Орванн имеет право на тебя. — Орванн! Это один из двух баронов, которые забили Абию до смерти! Я возмутилась:
— О чем ты говоришь, Лия? Какое право? Он же чуть не убил … — она перебила меня, а ее слова припечатали меня к месту, заставив хватать воздух открытым ртом.
— Он твой муж, законный муж. — Мои выпученные глаза, открытый рот и застывшая фигура говорили о глубоком шоке. Лия вздохнула. — Я же тебе говорила, что втянула тебя в неприятности. — Кое-как заставила себя успокоиться — мне необходимо узнать все, и я сделала жест, прося пояснения:
— Так, Лия, давай по порядку, чтобы понять, как это могло случиться, что у меня в памяти после такого знаменательного события (для любой девушки), как свадьба, ничего не осталось.
Подруга, теперь я могла ее так называть полноправно, поерзала, села поудобнее в большое кресло и начала, точнее, продолжила утренний рассказ:
— Мы общались с тобой с рождения, так как наши матери были не просто родственницами, а близкими подругами, такими же близкими стали и мы, однолетки и родственницы. После смерти твоей мамы, баронессы Агналии, моя мама и я постоянно приезжали, а при возможности забирали тебя к нам в гости, потому что твой отец совершенно упал духом и не интересовался ничем после смерти супруги. Наверное, поэтому все ваше достояние и хозяйство пришло в такой упадок. — Лия вздохнула, сжала кружевной платочек и посмотрела в окошко, где в голубых и ясных небесах нежилась полная луна. — Моя мама умерла в тот же год, что и барон де ла Барр, только отец нисколько не сожалел о ее смерти, поскольку брак был договорной и экономически выгодный — мама была из зажиточных дворян без титула, принесла с собой хорошее приданое, а отец дал ей титул и вход в ближний круг младшего короля.
Лия посмотрела на меня:
— В отличие от моих родителей, твои поженились по любви, хотя твой отец был старше леди Агналии более, чем на двадцать лет.
Если она надеялась, что это всколыхнет мою память, то совершенно напрасно, память предыдущей хозяйки тела никак не хотела работать, а я само собой ничего не могла вспомнить по той простой причине, что ничего этого не знала, поэтому на ее пристальный взгляд просто пожала плечами. Она качнула головой и продолжила:
— Отец женился через год на вдове с взрослым сыном, старше меня на два года. Мачеха принесла отцу хорошее приданое, а мой сводный брат жил в столице и не появлялся в нашем доме, что вполне устраивало отца, как оказалось позже, это было одно из условий их брака. Мачеха тайком отсылала деньги своему Рисвальду деньги, но братец оказался хорошим мотом и требовал все больше и больше. Отец поначалу терпел, потом потребовал прекратить потакать великовозрастному дармоеду, грозя мачехе разводом. Леди Орнелия вызверилась на мне, запрещая общаться с тобой. — Тут Лия улыбнулась. — Но ты не так проста и покорна. Когда в очередной раз она выставила тебя из дома, заперев меня в моей же комнате, ты отъехала подальше, натянула простое платье и черноволосый парик, вернулась и по лестнице, которую поставил прямо к моему окну наш сердобольный конюх Петриш, залезла в мою спальню. И так было часто, — она ласково дотронулась моей руки, — ты никогда не оставляла меня одну в беде, даже если сама была не в лучшем положении.