Потом Лия замолчала, отвернувшись к окну. На столе от легкого ветерка, залетавшего в открытую оконную створку, трепетали свечи в пятирожковом подсвечнике и легкие оконные занавески. Где-то далеко кричал сыч и ухал филин, сердце сжималось от страха, хотелось наглухо запереть окно, закрыть плотными шторами и включить электрический свет. В голове, уже наполнявшейся от страха всякой бредятиной, мелькнула мысль — может здесь есть вампиры, призраки или еще какая нечисть? Жуть. Успокойся, Белль, восставшие мертвецы и нечисть — это все выдумки, зато проблема в виде гиперсексуальных, озабоченных баронов вполне реальная. Удерживая страх внутри, чтобы не запаниковать, попросила:
— Лия, давай прикроем окно, дует из него немилосердно, еще простынем чего доброго. И покажи, что я должна делать, завтра же тебя спросят, что делала твоя новая служанка.
Девушка поднялась с кресла и подошла к окну, закрыв его, задернула занавески, а потом вернулась к столу, с которого забрала прямоугольный кусок ткани и корзинку со швейными принадлежностями и протянула мне:
— Надо подрубить края этой ткани, чтобы получилась простынь, справишься? — и хитро улыбнулась мне. Я выдохнула, чувствуя, как страх отпускает меня, вернула ей улыбку:
— А то ж! И не с таким справлялась. Лия, а как ты попала сюда и я? — спросила я, приступая к работе.
Она удобно устроилась в кресле, на этот раз забравшись в него с ногами, продолжила:
— Год назад в наш дом приехал Рисвальд, промотав все деньги. Отец кричал на мачеху, чтобы она выпроводила его куда подальше. Леди Орнелия уговаривала сына уехать в поместье его отца, где был дом, но там нужно было управлять и больших денег, какие требовались ему, там не было, поэтому он категорически отказывался покидать наш дом. И более того, стал приставать ко мне, думая, что если жениться на мне, то приданое может использовать по своему усмотрению, и тогда же Рисвальд случайно увидел тебя в черном парике, замазанную какой-то пудрой, что делала тебя намного смуглее, чем ты есть. В тот раз отец смог его выставить вон, а через пару месяцев отец и мачеха погибли от рук разбойников, когда возвращались из Абераннии. Их смерть была очень странной, но, к сожалению, отец при жизни сделал много зла многим людям, поэтому особо тщательно искать убийц не стали, как и расследовать дело, а через пару месяцев и вовсе дело закрыли.
Сводный братец подсуетился и стал моим опекуном, так как мне не было на тот момент восемнадцати. В постель меня утащить ему не удалось, на защиту моей чести стали все слуги, поэтому он решил поступить хитрее — отдать меня замуж за богатого, кто заплатит больше за мое тело, приданое он собрался ополовинить, а может и вовсе урезать до одной пятой. Однако никто на меня не клевал, а ты по-прежнему приходила ко мне и уговаривала переехать, чтобы хотя бы сохранить свободу. Я же, глупая, не послушала тебя, а этот упырь вызвал своих двух друзей баронов фон Лабор — Райолла и Орванна, якобы на небольшой банкет, и, сидя за столом моего дома, предложил меня одному из них, обещая приданое, а если случайно прибьют, то получат и денежную благодарность. В тот день ты была у меня в своем наряде, подслушала их планы. Когда эти гады напились, мы с тобой выбрались из окна и побежали. К сожалению, не добежали до твоей кареты совсем немного, нас настигли и вернули. Рисвальд рассказал своим друзьям и о тебе. Не спрашивай, откуда он узнал о твоей жизни, не знаю, но связи для поиска информации у него есть, только твоей настоящей внешности Рисвальд не знал, принимая твою маскировку за настоящий облик. После его рассказа второй барон решил жениться на тебе. Чтобы мы не удрали еще раз, нас насильно опоили какой-то дрянью, так что само венчание в Храме не помню. А обо всем этом мне позже Аннария рассказала, которая поехала со мной, сев с кучером, потому что в карету ее не пустил Райолл.
Я очнулась только в карете, везшей нас, на руках пьяного Райолла с обручальным кольцом на пальце, а ты в своем маскировочном прикиде в беспамятстве на руках у Орванна с таким же обручальным кольцом. Мужчины были настолько пьяны, что можно было танцевать с барабанами, они бы не проснулись. Я решла, что не стоит упускать такой удобный случай и нам следует убежать. Поэтому растолкала тебя и мы попробовали спрыгнуть прямо на ходу, но кучер был бдителен, остановил карету и запер ее снаружи. — Лия грустно улыбнулась. — Я тогда совсем отчаялась, а ты мне сказала: «Не бойся, прорвемся». Мы облазили всю карету, но выхода больше не было. Тогда ты решилась на отчаянный шаг: сняла всю маскировку, засунула ее под скамью и запряталась в ящике для багажа, а я тебя прикрыла всяким тряпьем. Когда мы въехали под утро в поместье, я и Аннария отвлекли слуг, забрали полупьяных баронов из кареты. Ох же и бесился утром Орванн, когда узнал, что ты бежала! Послал людей в твое поместье (твои слуги их вышвырнули вон), в мой дом, везде, где только было можно, меня допрашивал и слуг, куда делась их вторая черноволосая госпожа, даже выпорол кучера за недогляд. Позже ты рассказала, что сутки пряталась в каретном сарае, потом в ближайшей деревне у какой-то старухи за деньги жила, а недавно пришла и нанялась на работу. Я тогда поверила, что мы выпутаемся. Аннария защитила меня своим телом, когда пришел Райолл требовать исполнения супружеского долга. Он был настолько пьян, что не понял, кто с ним разделил ложе, а под утро мы его совместно выгнали из спальни. Теперь супружеские обязанности выполняет за меня Аннария, поэтому разрешаю мужу приходить только вечером после заката.