Поерзала. Было комфортно.
— Ну, это… — Аленка ткнула локтем Настю; та проснулась. — Мы всячески сношаем учительниц.
— Продолжайте. Интересно, — продавщице было вольготно.
— Это ее ебут. А я-то девочка.
Смеяться не было сил.
Урочек
Нынешняя классная дама, она же Труффальдино, решила сразу взять быка за рога. Совокупившись с длинными толстыми хуями, привинчинными к каблукам туфель — нет, не подумайте ничего похабного, она делала это по очереди, а не так, чтобы враз, — красавица заявила (а ведь она была, сучка, красива):
— Здравствуйте, дети! — Ну и туда-сюда… (Ставлю многоточие. Если б совесть позволила, воткнул бы этих многоточий на пару страниц). Блядь. Сегодня у нас урок секса! Кто самый смелый?
Тишина в классе. Только один Эдик Эпсонов с задней парты наяривает член, косо поглядывая на Надьку Харитонову.
— Ну так что? Никто не выйдет к доске?
Алена, сидящая за второй партой, конечно же, подумав немного, вышла — а чего терять?
— Сегодняшний урок… Секс… О-о…
Аленка уяснила.
— Валентина Владимировна, мне нужно помастурбировать и спустить перед классом? Я правильно вас поняла?
Т. издала непонятный звук.
— Ну ладно, смотрите… — Девочка скинула босоножки, стянула гольфики и деловито спросила:
— Через трусики дрочить или как?
— Э-э-э… — мычала классная так называемая руководительница.
— Ну так я с вашего позволения помастурбирую, ладно? Ведь в этом и заключается суть задания?
Девочка, нисколько не стесняясь коллектива, стоя на фоне коричневой доски, которая была завешена картой двух (а где же третье?) полушарий, задрала белоснежный фартук, а затем и подол темно-коричневого платьица и приступила к делу. Голые ножки (ах, Т. ей позавидовала) были широко расставлены. Алена вспомнила, как Жаннка, скинув туфельки, трогала свой крошечный клиторок и всхлипывала от восторга. Это было так здорово — дрочить вместе! Девочку — да что говорить, другую — ее на самом деле звали армянским именем Синара, она была довольно-таки стыдлива; пипику приоткрывала с трудом; однако! — боже! — лизала, раздвигая безволосые губоньки Аленки, прямо-таки вылизывала, посасывала и заглатывала маленький жадный до похабства клитореныщ. Жанна (или Синара?) перебирала голыми ножками, сучила ими, расставляла их время от времени, потом опять сжимала худенькие бедрышки, а Аленка, нисколько не стыдясь, расставляла конечности, подставляя Синаре все свое естество. Телка. Грязная малолетка. Губки голенькой девчоночьей письки слегка разошлась — Харитонова удивленнно поглядела на них, затем, желая убедиться, сама задрала юбку и попыталась проверить, как там дела. У Надьки начали расти волосы, а у Алены ничего такого не было. Бреется она там, что ли?
Девочка тем временем кончила и стояла, бессильно опустив руки.
— Кто еще? — спросила Труффальдино. — Ведь это урок секса. А секс начинается с мастурбации. Эпсонов, не покажешь ли нам свое искусство? А то ведь все сидишь на задней парте и дрочишь втихаря.
— Ну что Эпсонов, как что — Эпсонов…
Рыжий увалень прошел к доске, шаркая тапками, и приспустил штаны. Отличница Катя-Глазунья (такую нездоровую кликуху ей дали за мощные плюсовые очки, а вообще ее сильно не любили в классе за то, что она была отличница. Из таких вырастают воры, именуемые деловыми людьми. Блядь, противно) брезгливо притянула к себе пенал с карандашиками, да было поздно — Яшка залил всю ее парту спермой.
— Хорошо, — одобрила Т., — Эдуард, садись на место. Может, кто-то еще подрочит?
Все почему-то стали оглядываться на Настю. Она скромно потупилась и стала смотреть куда-то между своих ног.
— Ну что же, Настенька? Или ты не помнишь, как меня ласкала?
Это был удар ниже пояса. Краснея, не веря себе, сгорая от стыда, Настя вышла к доске.
— Что же ты, Настюша, стесняешься? — продолжала мурлыкать Т. — Ты же ведь хочешь?.. — вопрос повис в развратной атмосфере, созданной учительницей.
— Я… Я стесняюсь дрочить при всех. Очень люблю это занятие, но… И ебалась я, Валентина Владимировна… А вот — дрочить — так, когда на тебя смотрят…
— Настюша, но ведь все дрочат. Я тоже дрочу. Вспомни искрящегося Ильича! Будь достойна нести алое знамя…
Витька Банов с третьей парты ухмыльнулся.
— Я тебе помогу! Сейчас мы перейдем ко второму занятию — удовлетворение пипки обеспечивается не только собственными руками, но и с помощью нежных и ласковых рук тех, кто вас любит. Любовь… (Т. протараторила еще минут пять. Яичница успела вытереть парту от и до, даже перебрать письменные принадлежности, не забыв и себя при этом тайком себя поласкать). Ля-ля, значит, три рубля. Свойкснова! — классная долго вызубривала фамилию. — А ну-ка, задери подол! Я уже устала объяснять всем вам, что к чему!