удище на три дня, перед тем всю намеченную работу переделавши. Цельными днями мы с Макаром Антипычем трудились, не покладая рук, а к вечеру, богу помолясь, попрощалась с ним, наказала в грусть-тоску не впадать и коровушку доить вовремя, после чего надела кольцо на мизинец, да и очутилась в родном дому. Ох и обрадовались же мне родимые мои братья и сестры. Даже батюшка - и тот прослезился. Они-то уверены были, что постигла меня смерть лютая, а тут я явилась, живая, здоровая да пригожая пуще прежнего. Стала я рассказывать про свое житье-бытье во дворце, да про Макара Антипыча, существо бестолковое да бесполезное. Удивляются братья-сестры, как так можно жить и с тоски не удавиться. Подумали-подумали, да и порешили: -Надобно тебе, Лушенька, возвращаться поскорее, а не пропадет ни за медный грош душа невинная, хоть и несуразная. Мы тебе с собой струмента дадим всяческого, чтоб вы там обустраивались без колдовства этого паскудного. А как обустроитесь - Тихона Сидорыча берите себе в помощь. Он все равно ить подслеповатый, так что ему безобразия те и не разглядеть толком. Вечер да ночь провела я в отчем дому, а утром, с батюшкиным благословением, вернулась во дворец, опять колечко на мизинец надевши. Хожу по палатам белокаменным, зову - нет Макара Антипыча, зверя ужасного, несуразного. Затревожилась я, дрогнуло сердечко. "Нешто впал в хандру Макарушка, да руки на себя наложил без попечения моего?" - ужаснулася я, и побежала со всех ног в зелен сад. Гляжу - а на пригорке муравчатом, около цветочка аленького, лежит он недвижно, все руки-ноги свои в стороны разбросавши, и едва слышно стонет. Возопила я в горе великом: -Ах ты, сердечный друг мой, Макарушка свет Антипыч! Не успела я возвернуться вовремя, ить сердце мне подсказывало, что нельзя мне от тебя уходить! Ты очнись, пробудись, любезный друг! Нешто останется сеновал недостроенным, полюшко - недопаханным?.. Вернулась я к тебе, с родительским благословением да с инструментом всяческим, чтобы жить дальше трудом праведным от зари до звезды вечерней! Пала я на колени рядом с чудищем лесным, и горючими слезами оросила пригорок муравчатый. Вспомнила затем, какие обиды претерпевал Макар Антипыч от прочих девиц, да как искал их расположения. "Вот его желание заветное, невысказанное! - догадалась я. - Чтоб полюбили его за душу добрую да услужливую! Спасать нужно чудище бесталанное!" И только я испроговорила: -Ты встань, мил друг, Макар Антипыч, люблю я те... Как вскочил с места Макарушка, точно оса его в гузно ужалила, замахал руками и ногами. -Молчи, - кричит. - Молчи, Гликерия Сидоровна! Не договаривай! -Жив! - обрадовалась я, да только хотела обнять Макарушку, как вновь завопил он пронзительным голосом и отскочил, точно от меня жаром пышет, как из печи сатанинской. -Стой, Гликерия, Христом богом тебя прошу! - и все руками машет, точно мельница. - Всю правду тебе скажу, только молчи и на месте замри! Послушалась я его, решивши, что умом повредилось чудище на почве разлуки нашей безвременной. -Королевич я урожденный, ведьмой проклятый, - молвил с мукою Макар Антипыч. - Должно мне оставаться в образе сём безобразном, уродливом, пока не полюбит меня красна девица за нрав мой кроткий и услужливый, и не признается в этом по доброй воле своей... -Ну так а что ж ты... - начала я было удивляться бестолковости Макарушкиной, как он снова меня прервал: -Десять девиц я по всякому уговаривал, задабривал и ни одна их них не согласилась рядом со мною даже рядом стоять. Одна ты не убоялась, смело говорила со мной и при виде страхолюдия сего без памяти не падала. Во всем ты мне помогала и бедам моим сочувствовала, жизни трудовой научала... И заплакало чудище, морду свою от меня отворотивши. -Не стыдись, Макарушка! - воскликнула я, растрогавшись. - Я и впредь буду рядом с тобою. Обучу тебя еще многим премудростям и ловкостям, работать будем... Батюшка Тихона Сидорыча пучеглазого нам в помощь отдаст, эдак мы еще одно поле пахать сможем!.. -Вот! - вскричало тут чудовище, вновь слезами залившись. - И я о том же! Подумал я, подумал, Гликерия Сидоровна, и решил, что уж лучше я чудовищем безобразным останусь и буду до конца жизни жить, как жил - с яствами, невидимою прислугой и прогулками в саду, нежели трудиться как проклятому на полях-огородах, да с коровушками... Вона как спину-то скособочило - думал уж, что помираю... Поразили меня его слова до глубины души. Не думала я, что столь слабоволен и ленив Макар Антипыч. Испортила его ведьма окаянная, да только не уродством противным, а бездельем нескончаемым! -Эх, Макарушка, расстроил ты меня, - молвила я. - Нешто не видишь ты, что от такой жизни, что чудище, что человек порядочный, волком должны взвыть? Молчал Макар Антипыч, упрямо землю ногой ковыряючи. -Ну да что ж, спасибо на добрых словах тебе, хозяин любезный и прощай! - сказала я, да и пошла восвояси. Вослед мне запели птицы райские, заиграла музыка согласная и забили фонтаны хрустальной чистоты. Догнал меня Макар Антипыч у палат белокаменных, остановил и молвил, глазами кося: -Ты это... Гликерия, заходи, если что - за яблоками али за грушами для научных изысканий батюшки твоего многомудрого. Перстень я тебе оставляю. И позволь мне благодарность глубокую тебе выразить, от самого сердца идущую... -Это за что же? - поинтересовалась я, с ехидством на него глядючи. -Да за то, что узнал я - есть вещи и похуже жизни чудовища ужасного в дворце заколдованном... - молвил Макар Антипыч, расхохотался смехом громовым, кувыркнулся через голову да и пошел носиться средь сада, точно собака несмышленая... Цельных минут пять я думала о разности мышления человеческого, а затем выкинула это все из головы и надела колечко на мизинец. -Как раз к покосам успела! - молвила я батюшке, на которого свалилась посередь горницы, облобызала его плешь родимую и пошла за граблями, по себя дав зарок навестить Макар Антипыча при случае. Пропадет ведь, существо несуразное...