— Не рановато отправляемся? Впереди ничего не видно.
— Чудак! Неужели не чувствуешь в этом красоты? А еще о геологах писать собираешься. Какое же ты имеешь право говорить словами Гойи: «Я это видел»?
Возражать Аленке с моей стороны было бы непростительной глупостью, которую она могла легко принять за трусость. А я парень не робкого десятка. Правда, на колхозной птицеферме храбростью не отличился. Но вы меня поймите правильно: не мог же я в колхозе прослыть убийцей. Человек я сознательный и общественную живность напрасно губить не намерен.
Глава пятая
Аленка. Милая Аленка! Двое суток, проведенные вместе с тобой, убедили меня окончательно, что такие люди, как ты, действительно и солнцу и ветру родня.
Первые минуты путешествия в тумане казались полными неожиданностей. Может быть, я устал, готовясь к встрече со стерегущей бедой. Может быть, человек так устроен, что в любой обстановке только и силен тем, что не теряет веры в победу. А опасностей и разных каверз на Говорухе было хоть отбавляй. Аленка, не обращая внимания на молочную темень, напевала «Бирюсу» и вела себя так спокойно, словно мы плыли но знакомому, хорошо изученному пруду, в котором и воробью-то утонуть грешно.
На восходе солнца туман стал рассеиваться, оседать косматыми лоскутами по берегам. Первые лучи солнца пронизали посветлевшую дымку и разлились оранжевыми дорожками по воде. Наш плот стал двигаться быстрее. Умытые теплой росой берега стали казаться уютными, обжитыми. Им только не хватало ватаги юных рыбаков с котелками и удочками. Но тайга оставалась тайгой. Впереди плота что-то зафыркало, и я увидел маралуху с маленьким детенышем. Мать-красавица, заметив наше приближение, метнулась к отставшему малышу и вместе с ним вернулась на левый берег, откуда начинала переправу.
— Вот дуреха! — незлобиво обругала самку Аленка. — Не бойся. Не пугайся, милая.
Маралуха, выбравшись из воды, отряхнулась и языком начала согревать крохотного детеныша. Он ушастенькой головкой уткнулся ей между ног и, повиливая хвостиком, жадно припал к вымени.
— Попадись она браконьеру — конец! — поглядывая на маралуху, вздохнула Аленка. — Такое мирное животное и не щадят люди! Какое же надо иметь сердце?!
— Мы же косача не пожалели.
— Ну и что? — насупилась Аленка. — Если бы у нас были продукты, я бы никогда не разрешила тебе его убить.
И не забывай: косач — птица, маралуха — животное. Ну, самца по лицензии убьют — ладно. А вот самку… Да еще с таким ушастеньким… Пожил бы ты здесь, посмотрел бы, как двуногие шакалы все живое губят, — не такую бы песню запел. Конечно, люди не все одинаковые. Наш Елисеевич один раз сам чуть не утонул, спасая такого вот малыша.
А другим — плевать! Они ради проверки глаза на меткость сохатого завалят.
Аленка, Аленка! Милый ты мой таежный человек! Для тебя и звери, и рыба, и камни — святое наследие земли. Ты обо всем говорила с болью и только молчала о себе.
Туман уползал в звенящую от птичьих голосов тайгу. Аленка вытащила из кармана куртки блокнот и стала заносить в него какие-то пометки, — Пометки она подчеркивала жирными линиями, обводила кружочками и тихо напевала «Бирюсу».
Говоруха, покачивая плот на волнах, петляла и петляла по тайге. Когда солнцу надоело стоять в зените и оно стало клониться к западу, Говоруха выбралась из кедрача и помчалась вдоль отлогих песчаных берегов. Аленка спрятала блокнот в карман куртки и озадачила меня неожиданным вопросом:
— Ты женат?
— Успел!
— Любишь?
Отвечать на вопрос мне не хотелось. В молчании я тоже не видел особого резона и решил, как обычно поступают в такие моменты, клин вышибать клином:
— Ты же сама говорила, что люди о своих чувствах признаются не каждому.
— А ты расскажи. Я часто думаю: почему люди вначале женятся, затем — разводятся? Не пойму я этого. Честное комсомольское, до меня это не доходит! У старших начну спрашивать — молчат. А если объясняют, то обязательно туманно, путано. В книгах писатели больше женщин обвиняют и непременно к разводу за уши притягивают колхоз, Сибирь… Обидно, черт возьми, читать такие романы, в которых умные, красивые женщины настоящими подругами жизни бывают только до первого испытания. Неужели все женщины мещанки?
— А разве в жизни не бывает такого?
— А почему? Почему такое случается? — перебила меня Аленка и сама ответила на вопрос: — Мы научились многому: природу покоряем, космос штурмуем… А вот как управлять чувствами, не все знают. Неужели у нас нет умных психологов, которые смогли бы научить людей самому необходимому: беречь свою любовь?