Выступая на съезде, Ленин говорил:
— Тут чрезвычайно важен опыт практиков и рабочих— петербургских, рижских и кавказских… Необходимо подвести итог коллективному опыту, который до сих пор не был обобщен.
Значит, прежде всего — обобщение коллективного опыта. Это совершенно правильно. В итоге опыта (а его кавказским товарищам не занимать!) как раз и обнаружатся все положительные и отрицательные стороны дела. И будет ясно, что использовать при организации вооруженного восстания, а что отвергнуть.
С чувством высокой гордости воспринял Джапаридзе-Голубин резолюцию, предложенную Лениным. Она обязывала все партийные организации заранее выработать план восстания и обеспечить руководство им, для чего необходимо создавать группы из партийных работников. Резолюция предписывала принять энергичные меры к организации боевых сил пролетариата. Особую роль при этом должны сыграть массовые политические стачки.
На съезде было много резолюций по разным вопросам, но эту резолюцию Алеша считал важнейшей для данного момента. Недаром в ней указывалось: «Задача организовать пролетариат для непосредственной борьбы с самодержавием путем вооруженного восстания является одной из самых главных и неотложных задач партии в настоящий революционный момент».
Эти слова, определившие тактическую линию борьбы, Джапаридзе запомнил на всю жизнь. Об их необыкновенном смысле думал он всю длинную дорогу до Петербурга, а потом и до Баку.
Но еще до отъезда произошло памятное событие — встреча с Владимиром Ильичем и Надеждой Константиновной в их маленькой квартирке, в доме № 6, на площади Перси-Серкус. Пришел сюда Алеша не один, а вместе с делегатом из Самары — Крамольниковым.
Стали пить чай, завязался непринужденный разговор. Конечно, говорили о только что закончившемся съезде, который собрался в период подъема первой русской революции, о значении его решении, о том, как лучше осуществить их с учетом местных условий, в частности на Кавказе. В ходе беседы Ленин поинтересовался:
— А как вы думаете, товарищи, возвращаться обратно к себе в Баку?
— Мы решили, Владимир Ильич, ехать через Париж, — ответил Джапаридзе и, немного помолчав, тоже спросил: — Что вы посоветуете нам посмотреть там из памятников искусства?..
Владимир Ильич на минуту задумался. А Надежда Константиновна восторженно сказала:
— О, там есть что посмотреть! Вот Владимиру Ильичу очень понравилась статуя Родена «Мыслитель».
— Да, да, — оживился Ленин.
Он посоветовал также обязательно осмотреть Лувр и Стену коммунаров на кладбище Пер-Лашез. А в Лондоне еще можно успеть посетить. Британский исторический музей и Хайгетское кладбище, где похоронен Карл Маркс.
Алеша запомнился Ленину. Позже в одном из своих писем к Шаумяну Владимир Ильич и Надежда Константиновна спрашивали: «Что с Алешей, как его здоровье, чем занят?» Шаумян зашифровано писал в ответ: «Дорогие дядя и тетя! Вы спрашиваете про Алешу. Он в Тифлисе, несколько месяцев тому назад он заболел, сейчас выехал лечиться к Авелю. С ним в компании я устроил хорошую пекарню в Тифлисе, которая работает и может оказаться очень прибыльной. Там сейчас работают братья Алеши, хорошие ребята». Конечно, Ленин и Крупская сразу поняли: Алеша «заболел» и «выехал к Авелю», значит, арестован и выслан туда, где Енукидзе, в Сибирь. «Пекарня» — это типография, а «братья» — товарищи по борьбе.
Джапаридзе возвратился в Россию окрыленным. Ведь столько впечатлений от всего увиденного и услышанного за границей! А главное — от съезда, от встреч и бесед с Владимиром Ильичем Лениным, который четко определил задачи партии и пролетариата в революции.
Варо, как и было условлено, ждала мужа в Петербурге, все в той же гостинице, в том же номере. Она почти никуда не выходила, боясь, во-первых, что Алеша неожиданно явится в ее отсутствие, а во-вторых, опасаясь шпиков. Ведь Варвара Михайловна уже третий год в рядах большевистской партии. Вместе с мужем ведет революционную работу и, естественно, как и он, постоянно подвергается опасностям.
Едва Алеша, утомленный после напряженной работы на съезде и после всех опасностей пути, вошел в номер, как Варо обняла его, расцеловала. Молча посмотрели друг другу в глаза, светящиеся радостью, и заулыбались. Нашли, что оба заметно похудели, но особенно Алеша: появились морщинки на смуглом лице, щеки впали.
— Не огорчайся, милый, — ласково сказала жена, — теперь я возьмусь за тебя, и ты поправишься быстро.