— Да. Я давно его адрес у Петровича узнал. В Кунцево он живет, недалеко от платформы Рабочий Поселок.
— Поехали.
Назар зло встал и стал быстро одеваться. Его бесил этот Леша и то, что из-за него он теперь не может спокойно жить. Возможно, если ребята стрясут с него денег, все успокоится, и о нем забудут.
Всю дорогу в машине Назар курил и, не докурив сигарету, бросал ее в приоткрытое окно джипа. Ефим молчал и только странно на него посматривал.
ГЛАВА 8
Сделав уроки, Леша быстро прибрался в квартире и накормил бабушку ужином. Пока она ела, он чистил в раковине картошку, вспоминая сегодняшнюю тренировку. То, как сам допустил ошибку, заведя Вену на барьер, но скосил угол, и из-за этого она чиркнула задами по жерди, и та упала. Это была его ошибка. Он всегда каждый раз анализировал свои тренировки и то, что он делает правильно, а что нет. В уме он восстанавливал картину своего движения и сейчас понимал, что не должен был резать этот угол. Что нужно было сделать еще пару темпов, и тогда только поворачивать и заводить на барьер…
В дверь позвонили. Он, думая о прыжке, как на автомате дошел до двери, и, быстро вытерев руки о старую майку, надетую поверх таких же старых тренировочных, открыл дверь.
Внутрь квартиры зашли братки, шумно разговаривая и смотря, как он отступает вглубь коридора. Их было человек пять, за ними зашел Ефим и потом Назар.
Алексей стоял и смотрел на них. Ему не было страшно, он вообще сейчас был не здесь. Он еще секунду назад скакал на Вене, и мысли его были там, на коне…
— Ну, что, баблосик отдашь или как? — спросил один из них.
— Что? — Леша действительно не совсем понимал, что все эти люди хотят от него.
— Бабки гони, урод стриженный. Вот что.
В коридоре послышались шаги и, опираясь на палку, с кухни на шум голосов вышла бабушка.
— Лешенька, кто это?
— Бабуль, мне поговорить нужно, давай я тебя до твоей комнаты доведу, — Алеша быстро перехватил бабушку, которая пока еще не смогла рассмотреть всех стоящих в коридоре, так как было темно, а она забыла очки на кухне. Он быстро развернул ее и повел в комнату.
— Ты лекарства выпила? — спросил он.
— Забыла. Они там, на столе, в кухне.
— Я тебе сейчас их принесу.
Алеша довел бабушку до кресла в ее комнате и, усадив, быстро метнулся на кухню.
Там уже на табуретках сидели Назар и Ефим, а еще два братка стояли, подпирая стену и холодильник. Видно, остальные не стали входить внутрь и ушли.
Алексей протиснулся между ними, налил воды из графина и из корзиночки с тюбиками и таблетками выбрал те, которые бабушке нужно было принимать вечером. Он, взяв их, так же молча вышел.
Когда он вернулся, все так же молча сидели, дожидались его.
— Присядь, — Ефим ногой толкнул в сторону Алеши еще одну табуретку.
Тот молча на нее сел.
— У меня нет денег, — наконец сказал он, — может, только после Нового года…
— И куда ты все деньги деваешь? — стоящий у холодильника парень агрессивно передернул широкими плечами.
Алексей молчал, смотря в пол, понимая, что ему нечего ответить.
Ефим дотянулся до дверцы холодильника, открыл ее. Там сиротливо стояла кастрюлька с супом, увядшая морковка и все. В морозилке, открыв ее, они увидели четыре котлеты. Больше в холодильнике ничего не было. На столе лежало полбуханки черного хлеба. Ефим встал и стал открывать шкафы. Еды больше нигде он не обнаружил, только в раковине недочищенная Лешей картошка.
— А родители где? — спросил он.
Видя, что парень упорно молчит, как партизан, Ефим взял пачку рецептов и бегло пересмотрел их, положив на стол перед Назаром, который внимательно за всем наблюдал.
— Если ты не будешь говорить, тогда мы пойдем, с бабушкой пообщаемся.
Алексей метнулся к выходу из кухни и закрыл собой проход.
— Нет. Ей нельзя волноваться.
— Тогда сядь и отвечай на вопросы, — Ефим опять подтолкнул ногой стоящую табуретку.
Алексей присел на нее и нервно сжал пальцы.
— С отцом мама развелась… давно, я его не помню, а четыре года назад вышла замуж за финна и уехала.
— Ты с бабушкой живешь?
Алексей кивнул, продолжая сжимать пальцы рук.
— Мать помогает деньгами?
— Нет. Не может. Она не работает, а финн ей денег не дает.
— На пенсию, значит, живете?
— Да. Но бабушка раньше работала, а потом…
— Что произошло? — Ефим неотрывно смотрел на парня своим пронизывающим взглядом, от которого по телу Леши пробегали мурашки.
— Бабушку по голове ударили, и все деньги забрали. И теперь она не может подрабатывать. Но Петрович мне за прокат стал платить проценты и еще два коня дал в работу частных. Правда, бабушкины лекарства дорогие, но на этот месяц мы вроде уже все купили…
Алексей замолчал, не зная, что еще сказать. Ефим посмотрел на Назара, который рассеянно перебирал листки с рецептами на столе.
— Вот, возьми.
Ефим достал из кармана пачку денег, так называемую "котлету". Деньги были перетянуты резинкой, и, вынув оттуда с десяток купюр, положил их на стол.
Алексей в ужасе вскочил и впечатался в стоящую сзади него плиту.
— Я не возьму. Нет. Я никогда такие деньги вернуть не смогу.
— Сможешь. Вернешь, вырастешь, начнешь работать, тогда отдашь. А сейчас бери или я твоей бабушке их отдам.
— Вы меня опять на счетчик поставите с этими деньгами?
— Нет. Это просто долг.
Ефим встал, за ним поднялся Назар, и они молча вышили из кухни. Два братка последовали за ними. Алексей слышал хлопок двери и тишину после их ухода.
Выйдя из воняющего кошачьей мочой подъезда и вдыхая морозный воздух, Ефим закурил.
— У меня самого два пацана растут. Мало ли, что в жизни бывает. Пусть вот также и им помогут, если что, — смотря на фонарь и в свете него падающие снежинки, Ефим еще раз затянулся сигаретой.
— Про долг этого забыли, — Назар зыркнул в сторону братвы, — как он еще ласты не склеил.
— Вот то-то он такой худющий… Нужно Петровичу сказать, чтобы подработку ему давал почаще.
Договорить им не дали. Из машины принесли звонящий телефон, и Назар взял трубку. Выслушав, он посмотрел на Ефима.
— Ее взяли. Теперь будем ждать, когда этот зажравшийся партийный деятель начнет прогибаться под нас.
Обсуждая эту тему, они сели в машины. Ехать обратно к девкам в баню уже не хотелось. Назар сказал довести его до дома родителей. Сегодня он хотел переночевать там. Не то, что он жаждал видеть отца и мать, которые теперь, так и не поняв сына, стали далекими и чужими ему людьми. Просто сейчас он не хотел ехать к Ефиму. После всего увиденного в этой квартире, он хотел побыть один, в тишине, со своими мыслями и с тем, что было внутри него.
Мама, открыв дверь и увидев сына, сначала обрадовалась, но потом придала лицу напускное безразличие. Назар, поздоровавшись, прошел в свою комнату. Отец на его приветствие даже не перевел взгляд от экрана телевизора.
Хорошо, что здесь, в этой трешке, у него была своя комната, где он мог, закрыв дверь, быть отрезанным от всего мира.
Он медленно окинул взглядом комнату, которая так и осталась комнатой подростка, которым он был до ухода в армию с еще идеалистическими взглядами на жизнь, планами и мечтами.
Вернувшись с войны другим человеком, он не стал ничего менять здесь. Пусть все в ней напоминает ему, какой он был раньше: наивный добрый мальчик, воспитанный с верой в хорошее и светлое будущее.
Эту веру в светлое будущее он потерял сразу, как в первый раз увидел куски тел тех, кто еще недавно были людьми. Не то, что это его озлобило, нет. Просто тогда он понял, что свое светлое будущее он должен построить сам, а не сидеть и ждать, когда оно наступит. Иначе, пока он будет это ждать, очередной взрослый дядя будет решать его жизнь. То, что его жизнью распорядились так, бросив на смерть, вот этот урок он запомнил уже навсегда, и теперь уже никто и никогда не будет решать за него, как он будет жить. Теперь он сам будет решать, как будут жить другие.