Машка аж протрезвела, увидев, сколько денег дал Назар, столько они за неделю бы не заработали. Она сначала хотела ответить, но потом вовремя закрыла рот, так как из всей этой компании она до ужаса боялась Назара за его волчий взгляд. Это с другими братками она могла шутить и заигрывать, а вот при виде этого всегда замолкала и вообще старалась на глаза не попадаться.
Назар пошел к входу в ресторан, где ждали его люди.
— Денег дал, чтобы ушли? — заходя внутрь, спросил его Ефим.
— Да. Коня жалко, сколько можно лошадь на морозе держать.
Ефим не стал продолжать эту тему, переключив разговор на другое. А поговорить им было о чем. Похищенная жена Сарычева уже третьи сутки сидела в подвале заброшенного дома. Пока они ее не трогали, но и Сарычев не спешил вызволять свою благоверную. Он затих и не шел на переговоры с ними.
Зима, полностью вступившая в свои права в центре Москвы, радовала глаз заснеженными улицами и пестрыми предпраздничными витринами. Но вот за городом зима воспринималась по-другому. Здесь ощущался нешуточный мороз, ветерок забирался под одежду, а снег похрустывал под ногами.
Стрелку назначили на пустыре за складами. В это время здесь было пустынно и безлюдно. Назар знал, что Сарычев планирует засаду, и они уже вычислили всех его людей, расставленных по точкам. У Назара был свой план, и он действовал по нему. Жену Сарычева привезли в другой машине. Она была гарантом их жизни.
Владимир Леонидович, не теряя хладнокровия при виде впавшей за неделю с лишним в прострацию от всего женщины, передал Назару подписанные бумаги. Юрист Назара долго и внимательно еще раз их все перепроверил, хотя часть бумаг была подписана и заверена нотариусом при нем, но лишняя проверка не повредит.
В воздухе чувствовался такой накал, что поднеси спичку, и все вспыхнет от напряжения между теми, кто сейчас стоял друг напротив друга.
Все это время к виску жены Сарычева был приставлен пистолет, что являлось залогом жизни всех здесь присутствующих.
Когда юрист, удовлетворенный просмотром бумаг, кивнул Назару, тот в долю секунды, выхватив пистолет, разрядил его в стоящего напротив него Сарычева.
Не давая никому опомниться, Назар громко произнес, подняв одну руку.
— Всем тихо. Теперь я владею всем, что было у Сарычева, и вы все, — он показал рукой на стоящих напротив него с вскинутыми автоматами людей, — работаете на меня… или получаете пулю в лоб.
На этих словах заранее подготовленные прожекторы ослепили людей Сарычева.
— И не надейтесь на тех, кто был в засаде. Они мертвы, — спокойно проговорил Назар. — Итак, или вы работаете на меня, или…
После секундной паузы те медленно опустили автоматы.
— Очень хорошо, — видя это, продолжил Назар, — а теперь запомните. Я увеличу вашу зарплату вдвое, но если кто из вас поедет к ментам донести о сегодняшнем… до суда он не доживет.
Видя, что напротив него стоящие люди осознали всю картину произошедшего, он продолжил:
— Вдову отвезите домой.
Его ребята отпустили женщину, которая бросилась к трупу своего мужа, лежащему в темно-красном от крови снегу. Казалось, ее рассудок помутился, настолько безумен был ее взгляд.
Назар спокойно сел в джип, и все их машины двинулись с этого пустыря. Он быстро сам просмотрел папку с подписями Сарычева, понимая, что теперь он имеет контрольный пакет акций в его банке и в его клубе.
— Отчаянный ты, Назар, — Ефим откинулся на спинку сиденья, чувствуя, как сходит накопившееся напряжение, — а если бы они стрелять начали?
— Могли бы. Но мы же подстраховались. Наши ребята их всех на прицеле держали.
— Но ты-то под дулом стоял.
— И ты стоял, — глаза Назара сверкнули желтыми искорками в темноте.
Ефим лишь махнул рукой, осознавая в очередной раз, что только благодаря напору Назара их дела так стремительно пошли в гору.
Придя из школы домой, Леша еще у подъезда увидел стоящую "Скорую помощь". Его сердце тревожно сжалось, и он, ускорив шаг, побежал по лестнице вверх.
В их квартире были два человека в халатах, сверху которых были надеты зимние куртки, а на пороге стояла соседка. Увидев Алексея, она быстро заговорила.
— Варвара сегодня позвонила, сказала, плохо ей. Я как раз дома была. Я к ней, а она лежит, вся белая. Я вот "Скорую" и вызвала.
Алеша, выслушав это, быстро протиснулся в квартиру и метнулся к кровати, где лежала бабушка. Хоть она и была бледна, но, видимо, сейчас чувствовала себя намного лучше и, увидев внука, даже заулыбалась ему.
От этой улыбки Леша расцвел, почувствовав, что ужас, сковавший его изнутри, отступает. Он присел на кровать, а бабушка стала сама рассказывать ему о произошедшем и о том, что сказали врачи.
Ее сотрясение головы, плюс возраст, слабые сосуды и погода давали вот такие приступы. Ничего страшного сейчас у нее не нашли. Скорее всего, это была реакция на перепады атмосферного давления. Но врачи не хотели ее оставлять дома, а предложили забрать в больницу, чтобы не рисковать и снять повторно кардиограмму сердца и там, на месте, в стационаре пройти обследование.
Алексей растерялся от этого, он и не знал, что лучше. Конечно, он не хотел отпускать бабушку в больницу, но дома ей может стать хуже… Видя его потерянный взгляд, на вид хмурый доктор смягчился и узнав, что они живут только вдвоем, спокойно объяснил ему еще раз то, что бабушке лучше будет в больнице, чем здесь. Так как такой кризис может повториться, а дома она одна.
Леша не стал спорить, поверив этому доктору и, быстро собрав необходимые бабушке в больнице вещи, поехал с ней в "Скорой". Приехав в больницу, он был с ней все время, пока ее оформляли в отделение. Потом, надев бахилы, пошел в ее палату и помог ей там разместиться. Алеша бережно разложил в прикроватной тумбочке вещи бабушки и, посидев немного с ней, грустный вышел из палаты.
Теперь он понимал, что опять один. Как бы это не было тяжело, но он вернулся домой в эту пустую квартиру и заставил себя сесть за уроки.
Одно радовало Лешу, что завтра у него были те самые долгожданные соревнования, к которым он так долго готовился. Он должен прыгать на Вене и Бадминтоне. Эти мысли давали силы жить и справляться с тем, что происходило в его жизни.
Примечания:
* "Младший лейтенант"
Ирина Аллегрова
ГЛАВА 9
Рано утром в субботу Алексей был уже на конюшне и деловито собирал снаряжение для погрузки в коневоз. За этим занятием его застал Петрович.
— Леш. Разговор есть.
Алеша замер с седлом в руках, чувствуя неладное по голосу Петровича.
— На Вене ее хозяйка прыгать будет. Она вчера мне поздно звонила, сказала, что сама хочет на старты ехать. Она в Битцу приедет к началу соревнований.
— Но она редко тренировалась… и с лошадью не справляется…
— Она хозяйка. Она платит за лошадь и платит тебе за то, что ты тренируешь ее лошадь. Она захотела прыгать, и я не могу ей перечить. А тебе она заплатит за этот день как коноводу. Будешь там при ней. Подашь ей поседланную лошадку, потом заберешь после маршрута.
— Но ведь на одной лошади могут заявиться на старты два всадника.
— Хозяйка против этого.
Алеша растерянно слушал это, зная, что Вена частная лошадь, и действительно ни Петрович, ни тем более он не могут перечить воле ее владелицы. Потом он вспомнил.
— Ну хоть на Тохе отпрыгаю, — радостно произнес он и увидел, как Петрович отвел глаза.
— За Бадминтона клиент заплатил. Ты его знаешь, Кирилл, он изредка прыгает на нем. Он решил на эти старты на нем ехать. А по здоровью на Тохе нельзя вторым всадником прыгать, конь не потянет. Да ты и сам это знаешь.
— А на ком я буду прыгать? — наивно спросил Леша, еще не поняв до конца, что произошло.
— Тебе он тоже оплатит день за работу коновода, — видя потерянное лицо Алеши, Петрович, придав голосу строгость, пояснил, — он клиент. Он оплачивает эти соревнования. Ты ведь не платишь. Вот радуйся, что у тебя будет подработка в эту субботу и причем неплохая.