Тренеры жили в таких же постройках, но обычно они занимали три домика, стоявшие чуть в стороне от остальных.
На территории лагеря были и стандартные корпуса, построенные еще в СССР. Они были двухэтажными, и там располагалась столовая, спортзал и большой актовый зал со сценой. Еще был открытый бассейн, в который все ходили по расписанию. Хорошо, что в каждом домике был предусмотрен душ и туалет, это считалось здесь высшим благом цивилизации. Конечно, в основном корпусе тоже были душевые, но до них нужно было идти. Туда ходили только постираться, так как там стояли общественные стиральные машины.
Туда же тайно приносили постирать конные вещи в виде потных вальтрапов и попон. Администрация запретила это делать и страшно ругалась, если находила в стиральной машинке предметы, явно нарушавшие их правила. Но конники все равно проникали в помещение, где стояли стиралки, и пихали в них эти вещи, так как стирать на руках это было лениво. Другое дело в машинке.
Это был не обычный лагерь, это был конный лагерь, и этим все было сказано. Ни о какой дисциплине здесь и речи не шло. Хотя, конечно, старшие и поддерживали порядок, но само понятие дисциплины здесь отсутствовало. Поскольку принудительную дисциплину в виде соблюдения графика жизни и правил поведения в лагере здесь поддерживали сами кони. Да, именно кони, и с ними хочешь не хочешь, а будешь соблюдать четкий график жизни. Рано утром коней нужно было попоить. А это ведро воды минимум, принесенное на руках от крана, который был расположен далеко от построек летней конюшни. Потом лошадям нужно раздать сено, затем овес. Когда лошади съедят свой завтрак, собрать у них кормушки, иначе ведра и тазики, из которых они ели, потом будут просто затоптаны или разгрызаны всегда любопытными на новые развлечения лошадьми. После кормления шла уборка денников: нужно было собрать навоз, вывезти мокрые и грязные опилки на тачке и той же тачкой завезти сухие. Потом шли тренировки. Дальше — обед. То есть опять вода, сено, овес. Причем не просто овес, а запаренный кипятком и перемешанный с отрубями. Далее опять уборка навоза в денниках. Затем время на тренировку и вечернее кормление, все по той же схеме. Так что о поддержании дисциплины здесь и речи не шло. Когда коннику ее нарушать, если с утра до ночи он крутится как белка в колесе? Только успевай в промежутках между этими занятиями сам позавтракать, пообедать и поужинать. Еще успеть сбегать в бассейн или, пока тебя кто-то подменяет, поспать часок в прохладе дома, так как с утра кормление лошадей было в шесть часов, а вечером в десять. В таком графике особо не расслабишься, но конники — народ веселый и, подменяя друг друга, все успевали и тусить, и гулять, и, конечно, бухать. Эта славная традиция алкогольных возлияний была везде. Конечно, не в больших количествах, но детишки, вырвавшиеся на свободу от опеки родителей, пробовали запретные напитки. Но вот только во всем этом тоже было одно "но": все знали, что работу с лошадьми никто не отменял, как и тренировки, поэтому каждый пил и знал свою норму, понимая всю возложенную на него ответственность.
Была и еще одна особенность этого лагеря: девяносто процентов его составляли девушки разных возрастов. Вообще, в конном спорте в основном почему-то девушки, а мужской пол там редкость, а уж если и есть, то просто окружен цветником из особ женского пола и повышенным вниманием.
Так что Алеша сразу попал в эпицентр такого цветника. Он никогда не считал себя красивым, но почему-то девчонки вдруг стали обращать на него особое внимание. Там было еще несколько парней, с которыми он старался держаться, но и это не спасало от постоянного преследования женским полом. Причем из всех юношей, находившихся там, почему-то именно он пользовался таким спросом. Лешка этого не понимал. Ростом он особо не вышел, его практически метр семьдесят был явно мал для идеала мужчины, хотя Петрович сказал, что такой рост самый лучший для всадника: высокому человеку уже проблемно сохранять баланс на коне. Свои волосы после показательной стрижки братками Назара он теперь регулярно стриг в парикмахерской не потому, что испугался. Наверное, он делал это ради Назара. Ведь тот столько для него сделал и коня еще такого дал. И если Назару хочется видеть на его голове короткую стрижку, то Лешка станет так стричься. Как все: обычно и коротко.
Вот он и не понимал, смотря на себя в зеркало, почему девочки так упорно ходят за ним, и тогда он решил: это из-за коня. Конечно, высокий, вороной, импортных кровей Вальхензей сразу привлекал к себе взгляды, как только Алеша выезжал на нем на тренировку. Вот и решив, что его успех кроется в коне, он стал спокойнее воспринимать постоянное девичье окружение.
Хотя Алешке все это было неважно, он жил другим, он жил свободой. Такой свободы у него никогда не было. Только сейчас он упивался ею.
Рано утром, до жары и появления слепней, он седлал Валю и ехал на нем в поле. Чтобы доехать туда, нужно было двигаться по узкой лесной тропинке, созерцая с высоты седла утренний лес, лучики солнца на листве и паутинки в росе, слушая пение птиц. За лесом начинались поля и свобода, полет над землей. Тогда Леша отдавал повод коню, и они скакали, нет, они летели над этим миром, задыхаясь от воздуха, врывающегося в легкие, созерцая небо над головой и чувствуя вкус этой свободы.
Так скакали они каждый день, потом по той же тропинке через лес возвращались в лагерь. Алексей смывал с боков коня засохший пот и ставил его отдыхать в денник, куда приносил пахучего сена, а потом — воды и овса. Дальше его день шел по общему графику. У него было свое время для тренировки, когда тренер занимался с ним на плацу.
В обед, в самую жару, все обычно купали своих лошадей. Речка протекала здесь же по территории лагеря, она была неглубокой и теплой. Кони с удовольствием в ней стояли и били по воде передними ногами, разбрызгивая ее и фырча от удовольствия.
Ближе к вечеру в поле ездили уже группами, и Алексей присоединялся к одной из них. Такие поездки были неспешными, и обычно все весело болтали в седлах, передвигаясь в основном шагом или неспешной рысью.
Когда темнело и все дела с лошадьми подходили к завершению, закипала ночная жизнь лагеря. В здании клуба включали музыку и устраивали дискотеку. Иногда делали костер на полянке невдалеке от лагеря, тоже с музыкой, ну и, естественно, все тайно прикладывались к запрещенным напиткам.
Весело проведя время, народ разбредался спать обычно к часу ночи, так как с утра все начиналось заново.
Такой круговорот жизни захватил Алексея, и он погрузился в него с головой. Постоянно находившиеся рядом девушки не давали ему отлынивать от вечерних посиделок и вообще постоянно контролировали его. Но Лешка был и не против. Раньше такого в его жизни не было, и сейчас его интересовало все. Он упивался этой жизнью, этим летом, этой свободой и был счастлив.
В тот вечер у костра рядом с ним оказалась Оксана, она была на год его старше, но выглядела намного моложе. Ее коротко стриженные каштановые волосы придавали ее личику детскую непосредственность. Она и раньше крутилась около Леши, а вот сегодня они оказались рядом и без окружения девчонок. Оксана предложила пройтись до реки, посмотреть на звезды. Алешка был не против, так как сидеть у костра ему уже наскучило. Они отделились от общей компании и пошли по тропинке.
Выйдя к реке и одновременно подняв головы к звездному небу, они замерли, восхищаясь его вечной красотой с яркими звездами и глубиной космоса.
Оксана достала из кармана куртки небольшую плоскую бутылку и, отпив, протянула Лешке.
— Попробуй, это Амаретто, он вкусный.
Лешка засомневался, но потом решил сделать глоток. Ему понравился вкус, и он отпил еще немного.
Они прошли к берегу и сели на бревно у кромки воды. Оксана болтала о лошадях, тренировках и о своих успехах в спорте. Она занималась выездкой и регулярно участвовала в соревнованиях. Лешка тоже стал рассказывать о своих тренировках и о конях. Бутылка Амаретто перекочевывала из рук в руки, они неспешно припадали губами к ее горлышку. Напиток согревал, он был вкусным, и Лешка не чувствовал опьянения, как тогда, на Новый год, и поэтому уже смело делал глотки.