- Аленка! Ален! Тащи! – задыхаясь от напряжения, закричал он.
Сестра услышала его, дернула за веревку раз, другой, но сил вытянуть брата у нее не хватало.
- Алешка, держись, держись! – закричала она, и поняла, что кричала зря – на крик ушел остаток сил.
Больше девочка не тянула, а лишь упиралась в землю, стараясь, чтобы Алешка хотя бы оставался на месте. Внезапно что-то случилось – веревка как будто стала легче, девочка дернула, и брат не вылез, а прямо таки вылетел наружу!
Алешка упал на землю. Он был весь мокрый и тяжело дышал. Аленка повалилась рядом. Она так же была вся взмокшей – и от недавнего купания в подземной реке, и от собственного пота, и от непрекращающегося дождя.
- Там волны, понимаешь? – сказал Алешка через пару минут – когда отдышался. – То течение ровное, хотя и сильное, то – бац! – идет волна и тебя прямо таки выбрасывает наружу! Откуда там волны? Не пойму.
- И я не пойму, - сказала Аленка.
- Я больше никогда не буду называть тебя мелюзгой, - сказал Алешка. – Мелюзга ни за что не смогла бы меня оттуда вытащить! Даже при помощи волны!
-Ага! – очень гордая собой, согласилась девочка.
Довольно долго дети просто молча лежали на мокрой траве, подставляя лица под крупные капли теплого дождя.
- Попробуем еще раз? – неуверенно предложил Алешка.
- Нет! – испугалась Аленка. – Я тебя теперь точно не удержу!
- Да уж! - быстро согласился Алешка, которому страшно не хотелось лезть в подземную реку еще раз. – Лучше пойдем, а, Ален? Нужно поискать дорогу домой в другом месте. Там, - он указал вдаль, - дома, а значит, люди. Спросим у них.
И они двинулись к домам.
3.
Шли они медленно – они ведь были еще маленькими, к тому же перепугались, страшно устали и проголодались. Да и дождь не прекращался ни на минуту – от этого как-то не хотелось двигаться быстро.
- Алешка, смотри! - сказала Аленка, когда до домов оставалось не больше четверти пути. – Штаны на дереве!
Алешка повернулся туда, куда показывала сестра, и остолбенел – перед ними росло диковинное дерево.
Оно было большим, ветвистым, с резными, как у дуба, листьями, но вместо плодов на нем висела одежда: большие и маленькие штаны, шорты, свитера, носки, пышные юбки с оборками и совсем маленькие, простенькие юбочки… Некоторые из «плодов» были такими же, какими бы были в магазине (только без бирок и мокрыми), а некоторые – как будто недоделанными. Например, висящие почти у самой земли джинсы на поясе и до колен выглядели совершенно нормально, а дальше ткань становилась все тоньше и прозрачнее, как будто исчезая.
- Смотри, Алешка! Юбочка, - Аленка указала на синюю юбочку для маленькой, как она сама, девочки, которая висела в нескольких метрах от земли. – Я всегда такую хотела! Достань ее мне, а?!
Алешка к одежде всегда проявлял полное равнодушие, а потому сейчас ему не трудно было быть правильным и твердым.
- Ален, я думаю, что все это трогать нельзя! – сказал он назидательно.
- Почему? – удивилась девочка.
- Это чужое. А брать чужое – воровство. Так папа говорил!
- Говорил, - Аленка, печально вздохнула. Ей, не смотря ни на что, очень-очень хотелось эту юбочку. – А, может быть, все это и не чужое? – сказала она умоляюще.
- А чье?
– Ну… - Аленка задумалась. - Ничье! – предположила она.
- Ален, - учительским тоном казал старший брат. – Папа говорил, что все НЕ НАШЕ – уже чужое! А ведь это - не наше! Точно не наше!
- Ты потому такой умный, что тебе самому ничего здесь не хочется! – девочка приготовилась заплакать, но тут сзади послышался удивленный голос.
- Дети! Не может быть! Дети!
Дети обернулись.
Аленка сразу же забыла о том, что собиралась плакать.
Напротив них стоял мокрый, не бритый мужчина с глубокими морщинами на лице. Почему-то и Алешке и Аленке сразу стало понятно, что этот человек очень несчастен, хотя сейчас в его лице светилась огромная надежда, в которую, казалось, он сам боится поверить.
- Дети! – повторил незнакомец еще раз. – А вы чьи, дети? Я вас почему-то не помню!
- Не помните потому, что не знаете, - сказал Алешка.
- Как не знаю? – удивился незнакомец. – Я всех детей здесь знаю! Только вас вот не узнаю почему-то?
- Мы не здешние, - сказала Аленка. – Понимаете, мы полезли на дерево,.. ну, то есть в дерево,.. ну, то есть в дупло… Потом что-то случилось, и мы из этого дупла мы попали в подземную реку, и река вынесла нас сюда! А здесь ни дерева этого нет, ни наших домов?! Не понимаете?
- Не понимаю, - пробормотал незнакомец.
- Жаль, - сказал Алешка грустно. - Мы и сами не понимаем.
Незнакомец молчал. Его лицо менялось на глазах – было видно, что его надежда угасает, и от этого бедняга становится еще несчастнее.
- Вас вынесла подземная река? – спросил, наконец, незнакомец.
- Ну, да! Да! – закричали дети в один голос. - И теперь мы очень хотели бы попасть домой!
- Домой! – повторил незнакомец, и сразу как-то сник. – Значит, вы все-таки не здешние? Чужие дети?
- Да! Да! – на перебой закричали дети. – Мы так хотим домой, к маме и папе! Вы не могли бы показать нам куда идти?!
Но незнакомец лишь махнул в отчаянии рукой, развернулся и, с видимым трудом переставляя ноги, побрел прочь.
- Стойте, стойте! – закричал Алешка, догоняя незнакомца. – Вы ведь не сказали нам, куда идти!
- Идите куда хотите, - с тоской и безразличием ответил незнакомец. Алешке даже показалось, что из его глаз льются слезы, хотя точно нельзя было понять – слезы это, или дождевые капли. – Вы чужие дети, а нам нужны свои, наши дети!
И незнакомец ушел, шаркая ногами по пропитанной дождем земле и сгорбившись, как от тяжелой ноши.
- Странный он какой-то! – сказал Алешка, глядя в след незнакомцу. – Помочь не захотел…
- У него какое-то горе, - сказала Аленка грустно. – И мне его жаль.
Алешка и Аленка двинулись дальше в сторону домов. Теперь было видно, что перед ними не город – скорее небольшой поселок.
Чем ближе дети подходили к поселку, тем яснее им становилось, что они попали в странное место.
В этом месте вещи вполне обычные, обыденные, такие же, как и в Городке, на родине Алешки и Аленки, перемешивались с вещами странными, словно попавшими сюда из сказочного мира. Так деревья – простые вишни, яблони и груши перемешивались с диковинными, на которые и взглянуть без изумления было нельзя. Один раз, между яблоней и кленом, дети увидели огромную голубую ель, на которой вместо шишек росли новогодние игрушки. Алешка позабыл о том, что брать чужое нельзя, и попытался сорвать с ветки особенно понравившуюся ему стеклянную, перламутровую сосульку – не получилось, сосулька приросла к дереву крепко. В другой раз они увидели земляничное дерево – на нем густо-пригусто, так, что не было места для листьев, росла земляника. Жаль только, что ягоды были еще зелеными. А рядом с поселком дети остановились в изумлении перед полянкой из одинаковых кустов, на которых росло шоколадное мороженное. На этот раз уроки папы и мамы были забыты, и Алешка с Аленой съели по нескольку порций – такого им никогда не позволяли дома... Мороженное было очень вкусным, очень холодным, только мокрым от дождя. Дети покидали поляну смущенным – все-таки есть это мороженное им никто не разрешал – но сытыми.