Вот ты и дома, Митрич!
Жалел Митрич, что сына не застал. Соскучился. Ну-ка ты, целый год не видались.
Да разве Андрейка усидит в избе!
Андрейка привел пару коней на клеверище, запряг в косилку и принялся косить клевер. Лошади ходят ходко, мотают головами, хлещут хвостами, отгоняя оводов. Полдень. Над полем тянет сухой, горячий ветер. Скошенный клевер усеян лиловыми цветами, стелется за машиной ярким ковром. В густой траве до обеда не высохла росяная сырость, от нее веет прохладой. Андрейка крепко держит в руках вожжи и покрикивает на лошадей:
— Поторапливайтесь, голуби!
Солнце палит — терпенья нет. Андрейка без рубахи, спину напекло, стала румяная, как морковь. Когда Андрейка прошел три круга, на подводах приехали за травой доярки, а с ними и Митрич с Алешкой. Алешка всегда так: лишь только загонят коров в загородку, прибегает помогать Андрейке. Вот и сейчас: подбежал к косилке, остановил лошадей.
— Давай слазь, моя очередь!
Андрейка уступил ему место. Алешка взобрался на сиденье, дернул вожжи. Лошади, почуяв твердую Алешкину руку, двинулись еще ходче.
А Андрейка подбежал к отцу и уткнулся лицом в его грудь. Митрич обнял его и шлепнул широкой ладонью по горячей спине.
— Хотел дома тебя застать, сынок, а там и духу твоего нет.
— А чего в пустой-то избе делать? Здесь мы с Алешкой...
Андрейка с отцом подошли к телеге, стали помогать дояркам накладывать траву. Потом Андрейка повез траву на ферму. Из загона навстречу ему вышел Егор Васильевич, заведующий фермой. Был он в летах, но на ходу легок. Одет аккуратно: синяя сатиновая рубаха, на ногах яловые сапоги, на голове соломенная шляпа.
— Давай, Андрей, заезжай в загородку, — сказал Егор Васильевич.
Заехал Андрейка в загон, там свалил траву на землю. Егор Васильевич начал раскладывать траву по кормушкам. Андрейка поехал обратно.
— Помногу очень накладываете, лошадь зарежете! — крикнул Егор Васильевич.
— Оттуда под гору, дядя Егор, — отозвался Андрейка.
Пригнал Андрейка еще воз. Теперь кормушки полны свежего клевера. Вернулись к ферме и Митрич с доярками. Андрейка с Алешкой поехали лошадей отводить. Доярки умылись у холодного родника, приготовили подойники, фляги, надели халаты. Митрич с Егором Васильевичем, стоя у загородки, ожидали прихода стада.
— Мальчишки-то работают, что взрослые мужики! — удивлялся Митрич.
— Алексей решил отца заменить. Подслушал я их разговор с Андрейкой твоим... — ответил Егор Васильевич.
Подошло стадо. Пахнуло от него молоком и горячим потом. Над стадом вился рой слепней. Коровы мотали рогатыми головами, хлестали себя хвостами, и каждая стремилась скорее пробраться в прохладное и тенистое место. Они двигались плотно, бок о бок, тесня и толкая друг друга. Эта несокрушимая лавина с трудом вмещалась в ворота, напирала на изгородь, грозя развалить ее.
— Ну, балуй! — покрикивал Егор Васильевич. — Красавка, ты что делаешь!
Наконец коровы разобрались у кормушек. Они ели жадно, как будто и не с зеленого луга пришли, а из голодной степи. Один Байкал не торопился. Он стоял в стороне и ждал, когда войдет все стадо. В ворота он протиснулся последним и не спеша побрел к своему месту.
Андрейка с Алешкой верхом на лошадях переплыли речку и по дороге через яровое поле поехали на полевой стан. Завели лошадей в конюшню, задали им корм и побежали к себе в лагерь. По дороге Андрейка остановил Алешку и сказал ему:
— Ты ничего не знаешь?
— Нет. А что?
— Идем на зеленый горох, стручки появились. У меня и рюкзак уже там.
— Кабы кто не заметил? — с опаской заметил Алешка.
— Сторожа еще не поставили: в правлении не знают, что стручки налились.
Ребята свернули с дороги в сторону и по меже, отделяющей овсы от пшеницы, побежали к гороху.
Андрейка нашел спрятанный рюкзак, и они набросились на горох. Сначала все ели. Правда, полных стручков было еще не так много, но для ребят вполне их хватало.
— Эх, сладкие же! — говорит Алешка.
— А ты не верил мне. Давай насыпай рюкзак, — радостно сказал Андрейка.
Вот уже и рюкзак полный. Схватили его за тесемки — и айда бегом в лагерь. Они не слышали, как кричали перепелки, как пилили своими пилками кузнечики, не чувствовали, как жгло солнце. Они торопились поскорее удивить доярок. Когда они прибежали в лагерь, коров уже подоили, доярки собрались у костра готовить обед.
— Вы чего это приволокли, озорники? — спросила тетя Катя. — Не украли ли чего?