Лиза, прижимая к груди каравай хлеба, оделяет всех большими ломтями.
Пожилая женщина в юбке и платке, накинутом на плечи поверх нижней рубашки, с любопытством и в то же время сочувственно смотрит на проголодавшихся людей. Рядом с ней таращит глаза малыш.
— Поторапливайтесь, ребята, — заметил Волков, нам еще ехать, ехать. А ты чего? — встрепенулся он, видя, что Алешка ест сухой хлеб и не решается подойти к Сергею.
— А он не хочет! — хмыкнул Сергей, — Ему неудобно сырое. Он у нас только кипяченое пьет.
Женя и Николай засмеялись. Алешка повернулся и ушел в темноту за машину.
— Ты куда? — окликнул Волков.
— Не хочу! — ответил из темноты Алешка.
Парни развеселились еще больше.
Лиза вздохнула, единым духом осушила свою литровую кружку, зачерпнула молока и направилась за машину.
Алешка стоял, прислонившись к борту, и, жевал, глядя на небо.
Лиза мельком глянула вверх и протянула ему кружку.
— На!
— Спасибо… Я правда не хочу, — неуверенно пробормотал Алешка.
— Пей дурачок! — вздохнула Лиза. — Да будь ты поершистей! Не бойся, не заклюют…
— Ладно, — шмыгнув носом, пообещал Алешка и с жадностью проголодавшегося человека накинулся на молоко.
Лиза посмотрела на него, вздохнула еще раз и направилась обратно, а подойдя к Сергею, вдруг отвесила ему звонкий подзатыльник.
— За что? — изумился Сергей.
— За это самое! — кивнула она в сторону Алешки.
Сергей не обиделся, а только засмеялся и сказал Илье:
— И как ты, Илья, только управляешься с такой женой — ума не приложу!
— А зачем тебе к моей бабе ум прикладывать? — добродушно спросил Илья, тщательно пережевывая хлеб беззубым ртом.
Парни рассмеялись, а Сергей как будто смутился…
И снова плывут в ночи две пары светящихся точек. Медленно поднимаются на увал и останавливаются. Потом машины разворачиваются фарами друг к другу. В освещенном пространстве начинается суета разгрузки.
Несмотря на ранний час, работа уже кипела. Мачта была поднята, и Николай отвесом проверял точность установки. Аркашка с Волковым укрепляли оттяжки.
Сергей, Лиза и Илья копали отстойники для раствора.
Николай, проверив установку, посмотрел, как сноровисто орудует лопатой Сергей, и, не выдержав, стал снимать рубаху.
— А ну дай-ка и я разомнусь! — попросил он лопату у Ильи. — А ты покури.
— Чего там курить, еще только начали, — проворчал Илья, берясь за топор, и тут же начал подгонять доски для настила.
Подошел Волков, посмотрел на работающих и удивился:
— А Женька где? Опять сачкует?
А Женя сидел у входа в большую палатку на корточках и накачивал паяльную лампу. Алешка, косясь на гудящее пламя, опасливо спросил:
— Не взорвется?
— Ничего не будет! — беззаботно отмахнулся Женя, продолжая накачивать. — Вот если…
Но тут его сердито окликнул Волков:
— Эй? Ты что там делаешь? А ну-ка иди сюда!
Женя с сожалением выпрямился:
— Ну валяй, стряпай.
— А чего варить-то? — робко спросил Алешка. Я только кашу да картошку умею.
— Картошки нет. Лапшу вари. Дело нехитрое. — И Женя направился к работающим.
— Держи! — протягивает Лиза ему совковую лопату, которой она только что выбрасывала землю из ямы. Но Женя делает вид, что не заметил протянутой лопаты, и берет другую, поменьше.
— Ну и сачок! — удивляется Волков. — Ты бы ложку так выбирал!
Николай и Сергей засмеялись.
— При чем тут сачок? — немедленно обижается Женя и сдвигает брови домиком. — Просто у этой ручка удобней…
…Алешка, насвистывая, отсыпает из мешочка лапшу в кастрюлю, несколько секунд раздумывает над ней, затем из большого молочного бидона наливает воду и начинает старательно мыть лапшу. Потом сливает мутную воду, наливает чистой и ставит кастрюлю на очажок из трех закопченных кирпичиков. После этого он подставляет под кастрюлю паяльную лампу и усаживается рядом, чтоб следить за лапшой.
На рабочей площадке заканчиваются последние приготовления. Лиза вытащила пробку из глиномешалки, и раствор толстой, маслянистой струей хлынул в отстойник. Сергей поднял лебедкой широкую металлическую трубу — забурник — и пропустил ее через шпиндель станка до земли. Потом оглянулся на Волкова:
— Ну что? Начнем, благословясь?
— Аркашка что-то застрял с водой. Боюсь, может, не хватит… Подождем лучше…
— Далеко вода? — спросил Николай.
— Километров пятнадцать.
Николай присвистнул и схватился за затылок.