Пытаясь достичь своей заветной цели, Саша то и дело с кем-то знакомилась, но всех потенциальных избранников своим поведением отпугивала.
– Эх, вот кто-то замуж выходит, а я так и останусь старой девой… – обречённо просипела Саша в ответ на мои слова про письмо.
– Как Нина Ивановна? – внезапно поинтересовалась я, чтобы сменить тему.
– Как обычно, – ещё более грустно ответила Саша.
Видела я её маму лишь однажды: как-то зимой мы вместе с Сашей возвращались с работы, и вдруг она предложила мне по дороге зайти к Нине Ивановне. То, что я увидела, зайдя в ту квартиру, произвело на меня угнетающее впечатление: в воздухе стоял противный кислый запах, пол покрывал слой какой-то липкой грязи, из-за которой было трудно передвигаться, а по всей кухне бегали тараканы. Саша, привычно оглядев это помещение, для вида подмела что-то веником, но уборки такого уровня здесь явно было недостаточно. Сама Нина Ивановна же по состоянию здоровья уже почти не могла ходить: целыми днями она сидела на своём любимом диване, усыпанном крошками, и смотрела по телевизору политические программы, в которых рассказывали об успехах государства на международной арене. Несмотря на постоянные боли во всех частях тела, она была безмерно счастлива, слушая всё это. Тогда я подумала о том, что хорошо, что в отсутствие эвтаназии у нас в стране хотя бы есть подобные телепередачи – они героически берут на себя роль анальгетика для тех, кому уже не на что надеяться.
После того визита я стала реже упоминать Нину Ивановну в наших с Сашей разговорах: было понятно, что для неё это больная тема. Сегодня же мне пришлось-таки её затронуть, чтобы отвлечь Сашино внимание от другого триггера – вопроса замужества. Наше общение часто по уровню рискованности напоминало мне балансирование на канате, натянутом под куполом цирка: немудрено оступиться, когда каждая вторая тема для твоего собеседника больная.
Я просто не могла уйти, оставив Сашу такой грустной, – чтобы как-то её развеселить, я вытащила из кармана пальто забавную игрушку – пластмассового тираннозавра, на которого я когда-то нацепила розовый фартук и чепчик от куклы. Привычка носить с собой подобные предметы осталась у меня с детства.
– Это ты, когда выйдешь замуж, – объявила я Саше и оставила её обдумывать эту информацию.
Подойдя к почтовому ящику, я расстегнула пальто и достала из внутреннего кармана конверт с письмом. Вновь обратила внимание на то, как много на нём марок – создавалось впечатление, что они наклеены просто для красоты: на цветастых картинках были и кремли разных городов, и редкие растения, и краснокнижные животные. Рассмотрев все марки, я заметила среди них одну с птичкой, очень похожей на мою Фиолетку. Я провела по ней пальцем, и мне показалось, будто в этот момент она захлопала крыльями. Улыбнувшись, я бросила конверт в узкую щель ящика и с приятным чувством выполненного долга вышла на улицу.
За то время, пока я была на почте, снаружи стало ещё теплее: солнце совсем разыгралось, так что уже даже приходилось щуриться, чтобы что-то разглядеть. Пальто я решила не застёгивать.
Мне вдруг остро захотелось, чтобы рядом со мной оказался Ветер. Связаться с ним было невозможно – у него не было мобильного телефона. Объяснял он это тем, что цифровые девайсы – это вопиющее вторжение в человеческие психику и личное пространство, а он больше всего на свете ценит свободу. Тем не менее, я давно заметила, что, каждый раз, когда мне очень хотелось увидеться с Ветром, каким-то волшебным образом он обязательно объявлялся сам.
Рассчитывая на то, что такой удивительный фокус сработает и в этот раз, я просто пошла куда глаза глядят, с удовольствием наступая в лужи, в каждой из которых плавало её собственное солнце.
Беспечно глядя по сторонам, в какой-то момент я заметила на другой стороне улицы девушку, которая сразу приковала к себе мой взгляд. В ней я уловила что-то очень знакомое. Приглядевшись получше, я поняла, кого она мне напоминает: мою соседку из интерната Катю. Я остановилась, пытаясь понять, она ли это: девушка разговаривала по телефону и меня не замечала.
С Катей я познакомилась в семь лет. Она была всего на несколько месяцев меня старше, но в детстве это казалось огромной разницей, так что я сразу восприняла её практически как взрослого человека. К тому же, благодаря бойкому характеру она быстро завоевала авторитет среди девочек и на несколько лет стала негласным лидером в группе.