- О, ваше высочество, о таком я и мечтать не мог.
- Для начала, мы вам дадим лабораторию. Вы сможете пользоваться производственными мощностями заводов. Вам будет выделено хорошее финансирование. Нам очень интересны ваши разработки в измерении мощности.
- Я польщен, что вы знаете об этом, но я хотел бы не раскрывать этот секрет.
- Пятьдесят тысяч рублей.
- Но мне кажется, что после этого я буду вам не нужен.
- Вы ошибаетесь. Ваша придумка нам интересна и очень поможет нам. Но нам гораздо важнее вы сами. Человек, который до этого додумался, способен на многие свершения, и мне хотелось бы, чтобы эти свершения были на благо моей страны.
- Вы умеете уговаривать, ваше высочество.
- Что ж, место работы у вас будет в нашей оружейной столице, в городе Тула. Я собираюсь туда после рождественских праздников. Можете поехать со мной.
- Ваше высочество, я бы хотел приступить к работе как можно быстрее.
- Это очень хорошо. Я распоряжусь на счет кареты и сопровождения.
Джеймс Уатт должен был оказаться хорошим приобретением, и с ним работы по разработке паровых двигателей для кораблей пойдут гораздо быстрее. И для паровозов тоже.
Легкое недомогание, которое испытывала моя жена, и из-за которого она не пошла на последний бал, где я снова встретил юную княгиню Трубецкую, оказалось беременностью. Эта новость повергла меня в ступор. Противоречивые чувства буквально раздирали меня. Были чувства радости и удовлетворенности. Радость, светлая, нежная, ожидание появления моего ребенка, я надеялся, конечно, на сына. Луиза после этой новости приобрела для меня некое очарование, хотелось защитить ее, окутать нежностью и заботой. Удовлетворение от выполненного долга. Я чувствовал, что будет мальчик, а значит и наследник. Еще удовлетворение от того, что это точно мой ребенок, а не черт знает кто, как в моей истории. Но помимо этих чувств были и неприятные. Во-первых, стыд. За то, что завел себе любовницу. За то, что уделяю мало внимания своей жене. За то, что живу только для себя. На счет последнего, появилось непреодолимое желание, которое просто съедало меня изнутри, хотелось окружить Лизу нежной заботой, добрым вниманием, всепоглощающей любовью. Был стыд за трусливые мысли о возможном отцовстве. Подленькие измышления, а нужно ли мне это, я же еще так молод.
Целый день я провел рядом с женой. Вокруг крутилось огромнейшее множество народу, и придворные, желающие выразить свое участие и радость за нас, и прислуга, которая пыталась предугадать все желания будущей маме. Я же проводил это время в некотором смятении, никакие дела не занимали меня сильнее, чем мысли о моем скором отцовстве. Я не знал чес себя занять, что делать, даже нужных слов для разговора с супругой не находилось, но покидать ее в этот день показалось мне гнусностью самой сильной, на которую я был способен в то время. Когда пришла императрица и завела разговор с Лизой о будущем материнстве, меня поразила мысль, а что было бы, если забеременела Катенька. Представив это, я облился холодным потом, сердце зазвучало быстрее, и я возблагодарил бога за то, что он уберег меня от такой напасти. Я пообещал себе, что впредь буду гораздо аккуратнее в постели с княгиней. Тьфу ты, о чем я думаю. Рядом сидит беременная супруга, а я, подлец и гнусный изменщик, думаю о том, как аккуратно изменять жене, чтобы любовница не залетела. Я костерил себя последними словами, и даже не заметил, что облегчение от мысли, о беременности жены а не любовницы, сняло с меня все то напряжение, которое я испытал, когда узнал эту новость.
- Мон шер, я отлучусь ненадолго. Дела, - сказал я. - скоро вернусь.
- конечно милый.
Я пошел искать Пашу, который смылся из дворца, сразу после поздравления. Как я и ожидал, Паша был дома. Но помимо него, там находилась и княгиня Трубецкая. Несмотря на все мои переживания в отношении жены, твердые обещания прекратить общение с Трубецкой, самоубеждения в том, что это всего лишь небольшое любовное приключение, я почувствовал острый укол в сердце, укол, который почти невозможно парировать, укол, который способен поссорить самых лучших друзей, укол ревности.
- Рад вас видеть, княгиня, - враз осипшим голосом выдавил я.
- Ваше высочество, вы ревнуете? - весело произнесла Катя с такой ироничной улыбкой, что мы с Пашей синхронно покрылись румянцем.
- Саша,я, честно, даже не думал, - заговорил Паша, настолько растерянно и бессвязно, что я сразу поверил ему. Пришло облегчение и смущение, от того, что я посмел засомневаться в своем друге.
- Ой, мальчики, вы так забавно смущаетесь! - она еще издевается. - Давайте лучше выпьем шампанского.
После второй бутылки, я немного расслабился, и мы направились на прием к Остерману. К нашему прибытию веселье уже было в полном разгаре. Гости под действием алкоголя раскрепостились, слышался смех, мужчины заигрывали с дамами, дамы всячески провоцировали на это кавалеров, в саду за домом, фельдшеры уносили неудачного дуэлянта, музыканты бессовестно фальшивили, устав играть, а может просто перебрав коньяка.
- Потанцуем, - предложил я Трубецкой.
- Я бы с удовольствием Сашенька, но тебе не кажется, что Лиза может узнать.
- Черт, - в сердцах выразился я, а ведь даже не подумал об этом, хотя буквально пару часов назад, думал только о супруге.
- Я потанцую с Пашей, - сказала Катя, и увела Строганова.
Улегшееся чувство ревности опять взметнуло свои щупальца к моему сердцу. Что же она делает со мной. Да... я чуть не взбесился. Я ей не какой-нибудь безземельный дворянчик, я наследник престола. А она не во что меня не ставит. Ведь знает, что я буду беситься, все равно делает. Ладно, нужно успокоиться, веду себя как подросток, хотя я и есть подросток. Всего-то 18 лет. Надо меньше уделять ей внимание, а то совсем разбаловалась.
- Иван Иванович, поднимайте своих казаков, Император зовет.
Вошедший молодой человек был прекрасно известен бригадиру Исаеву, и только это спасло его от гнева казачьего военачальника. Молодой помощник наследника, Лаврентий Берия, довольно быстро сделал карьеру, уже догнав Исаева. Молодой цесаревич явно благоволил этому выскочке.
- Какой император? - удивленно спросил Исаев, когда до него дошел смысл сказанного.
- Александр Павлович, конечно, какой еще.
- Значит...
- Да, императрица при смерти, доктора говорят, что это конец, не позже трех почит в бозе. Вас зовет император, нужно обеспечить передачу власти.
- Да, конечно. Я оповещу Петра Алексеевича Иловайского, думаю, его атаманцы не будут лишними.
- Делайте, что считаете нужным, самое главное предупредить возможные действия великого князя Павла Петровича. Не хватало нам гражданской войны допустить.
- Не стоит беспокоиться, Лаврентий Павлович, не допустим.
Когда казаки Исаева и Иловайского втягивались на Сенатскую площадь, она уже бурлила от народа. Здесь уже были Преображенские и Измайловские полки.
- Это не к нам скачет? - спросил Иловайский у Исаева.
- А к кому еще.
Молодой кавалергард со смутно знакомым лицом, точно, вспомнил Исаев, он был адъютантом у Шевича Ивана Егоровича, приблизился на три метра.
- Господа, Император зовет вас к себе.
- Ох, что-то затевается, точно тебе говорю, - проворчал Иловайский. Казачьи начальники, отдав распоряжения своим заместителям, отправились за адъютантом.
Войска располагались по периметру площади, сам же император со свитой находился в зале здания Сената. Здесь уже собрались Граф Николай Николаевич Татищев, командир Преображенского полка, Князь Николай Васильевич Репнин, Граф Кирилл Григорьевич Разумовский, командир Измайловского полка, Петр Федорович Берхман, командир лейб-гренадерского полка и командующий войсками в Санкт-Петербурге. Здесь же был и Аракчеев, наверняка его артиллеристы тоже присутствуют на площади. Князь Зубов с братьями тоже решил поддержать Александра. Князья Безбородко, Салтыков, граф Остерман. Все сильнейшие люди собрались в большом зале Сената. Рядом с Императором стоят Павел Александрович Строганов и Берия. Коныгин Алексей Матвеевич тоже был здесь, видимо наследник вызвал его заранее, а то как бы он оказался в столице. Тут в зал вошел камердинер императрицы Иван Тюльпин.