Позвонив в колокольчик, Саша прошла к окну, вглядываясь в укрытые снегом крыши домов.
— Чего изволите, барышня? — поинтересовалась заглянувшая в комнату горничная.
— Одеться помоги, — тихо промолвила Александра, подходя к зеркалу.
Верочка проворно помогла хозяйке собраться, не задавая лишних вопросов. Александра Александровна нынче была грустна, а ведь это так на неё не похоже…
Лиловое платье из тончайшей английской шерсти, украшенное кружевными оборками, подчеркивало её необычную бледность. Темно-коричневый салоп, подбитый мехом горностая, и меховой капор в тон идеально дополняли наряд.
— Велеть Кузьме сани заложить? — спросила горничная, ожидавшая дальнейших распоряжений Александры.
— Нет, пешком пойдём, — покачала головой Саша, давая понять, что нынче Верочка будет сопровождать её на прогулке.
Оказавшись на мостовой, Александра вдохнула морозный воздух, чувствуя в груди непонятную тревогу. Ледяной ветер бил в лицо, но девушка будто не замечала этого. Получше спрятав руки в меховую муфту, она медленно зашагала по тротуару, всё глубже погружаясь в тягостные мысли.
Невский проспект был пуст. Лишь изредка виделись чьи-то слуги и редкие экипажи, нарушающие утреннюю тишину.
Саша не заметила, как быстро добралась до храма. Свернув на Морскую и пройдя через сквер, она вскоре оказалась на Исаакиевской площади. Только выпавший снег шуршал под ногами, а перезвон колоколов неожиданно наполнил душу покоем.
Исаакиевский собор, представший её взору, поражал воображение! Со всех сторон его обрамляли могучие восьмиколонные портики, украшенные статуями и барельефами. Над громадой здания возвышался грандиозных размеров золоченый купол на барабане, окруженный гранитными колоннами.
Саша на мгновение залюбовалась творением человеческих рук и не сразу услышала тихий оклик.
Оглянувшись, она увидела приближающегося к ней Павла.
— Александра Александровна, признаться, удивлён, — улыбаясь, начал Шафров, не спуская с неё цепкого взгляда, — неужели святое место по-прежнему влечёт вас к себе?
По правде сказать, он не ожидал встретить её так скоро. Из головы не выходила сцена, увиденная им накануне. Молодой человек вышел из гостиной, желая найти Александру, дабы объясниться. Он видел, что девушка затаила на него обиду, но не мог понять причину. Каково же было его изумление, когда он застал дражайшую Mademoiselle Игнатьеву в объятьях Зотова. Девушка позволила жениху кузины целовать себя отнюдь не братским поцелуем. Руки Кирилла обнимали тонкий стан, слишком близко прижимая Александру к себе. В какой-то миг Павел до боли стиснул ладони в кулаки, сам не понимая, что с ним происходит. Хотя нет. Именно в этот миг, наконец, он осознал, чем вызвана её холодность. Шафров в первый раз в жизни почувствовал, что значит быть в проигрыше.
Очнулся он, лишь когда почувствовал, как неприятно саднят руки. Раскрыв ладони, он заметил маленькие царапины, в которых запеклись капли крови. Тупая боль резко кольнула сердце, а обида, подобно ядовитой отраве, проникла в душу.
Первым желанием князя было немедленно поговорить с Кириллом и открыто высказать всё, что он о нём думает.
Но взяв себя в руки, Павел понял, что это не выход. Нужно действовать иначе. К тому же на симпатию со стороны Александры не стоит рассчитывать, а значит, нет смысла очаровывать ту, которая его ни во что не ставит. Ему хотелось причинить ей такую же боль, которую он сам испытал, застав её в объятьях другого.
Саша нервно моргала, старалась понять, что происходит. Стоявший перед ней мужчина вёл себя довольно странно. И если раньше в его действиях девушка смогла разглядеть флирт, то ныне от него исходила ненависть, которую Mademoiselle Игнатьева не могла объяснить.
— Павел Сергеевич, — наконец заговорила Александра, понимая, что затянула с ответом, долго смотря в его блестящие гневом глаза, — позвольте спросить, отчего вы разговариваете со мной подобным тоном?
— А вы сами не догадываетесь, дорогая Александра? — иронично улыбнулся князь.
Саша нервно огляделась по сторонам. Несмотря на то, что час был ранним, она боялась, что кто-то невольно может стать свидетелем их беседы.
Убедившись, что поблизости никого не видно, девушка знаком велела Верочке отойти в сторону, а сама негромко произнесла:
— Я вас не понимаю, сударь, — темные брови сошлись в тонкую линию, а серые глаза метнули молнии, — на что вы намекаете?
— Полно, Александра Александровна, — подавив смешок, произнёс Павел, — девицы, рискующие репутацией, не ходят в храм замаливать свои грехи.
— Я по-прежнему вас не понимаю, князь! — не выдержав, воскликнула Александра, — ваши обвинения неуместны!
— Желаете, чтобы я открыто сказал вам о том, что мне недавно довелось увидеть?
— Вы! — гневно прошептала Александра, приблизившись к нему вплотную, — вы следили за мной!
— Слишком много чести, Mademoiselle, — колко ответил Шафров, — я лишь случайно стал созерцателем вашей встречи с графом в зимнем саду.
Саша ощутила, как щеки окрасились ярким румянцем. Как же она надеялась, что не будет свидетелей её безрассудства!
— Бедная Лидия Владимировна, — тем временем продолжал Павел, — будет печально, если она узнает о том, что её сестра…
— Довольно! — прервала его Александра, — вы не в праве судить меня! Вас не касается то, что вы увидели!
Не в силах совладать с собой, она взметнула кверху ладонь, но неожиданно ощутила обжигающую боль.
Шарфов легко перехватил хрупкое запястье, сильно сжимая. Склонившись к лицу девушки, князь прошептал:
— Не стоит так горячиться, Александра Александровна. Ваше будущее в моих руках.
— Да как вы смеете? — возмутилась Саша, тщетно пытаясь вырвать ладонь из стальной хватки.
Ей и в голову не могло прийти, что когда-нибудь она сможет стать жертвой столь подлого шантажа.
Глава 8
Павел смотрел в поблёскивающие гневом глаза Александры, дивясь тому, какая порочная натура может скрываться за хорошеньким личиком. Будучи дипломатом, князь прекрасно умел манипулировать людьми. Mademoiselle Игнатьева не была ангелом, поэтому ему не составило труда найти то, что должно заставить её испугаться.
Шарфов знал, что подобный поступок навсегда лишит его расположения девушки. Увлекая её в западню, Павел осознавал, что позже Александра подобно загнанной в угол жертве может больно укусить, но тем интереснее была охота.
Для себя князь решил, что никогда не причинит ей вреда и не перейдёт черту, которую сам для себя провёл. Но оскорбленное самолюбие требовало выхода. Колкие слова и намёки уже срывались с его уст.
— Александра Александровна, — самоуверенно начал Шафров, испытывая жгучее желание коснуться темных локонов, выглядывающих из-под широких полей капора, — вы смогли проявить благосклонность к Зотову, а чем я хуже?
— Monsieur, vous êtes insupportable, imbécile narcissique (фр. — Сударь, вы несносный самовлюблённый болван)! — воскликнула Александра, готовая выцарапать глаза нахалу. Да как он посмел разговаривать с ней в таком тоне!
Она сжала хрупкие ладошки в кулаки, собираясь в любой момент наброситься на обидчика.
— Бог мой, — ухмыльнулся Павел, желанием которого было схватить в охапку эту девицу и доказать, что, предпочтя ему Зотова, она сильно оплошала, — какой запал, mademoiselle! Скажите, что мне сделать, чтобы вам понравиться?
— Боюсь, вам будет неприятен мой ответ! — огрызнулась Саша. Воспитание не позволяло ей грубить в ответ, но нынче она не сдержалась.
— И всё же? — не унимаясь, спросил князь.
— Aller en enfer (фр. — Идите к черту)! — выпалила девушка и тут же прикрыла уста дрожащей ладонью. Ещё никогда она не позволяла себе такой грубости.
— Александра Александровна, — промолвил Павел, получая удовольствие от созерцания бурно сверкающих глаз. Сколько страсти! Девушка оказалась горячей штучкой. — Я бы посоветовал бы вам, для вашего же блага, впредь воздержаться от подобных высказываний. Скоро Еникеевы дают бал, подумайте хорошенько над перспективами. Там вы и дадите мне ваш окончательный ответ.
Поклонившись, князь, не сказав более ни слова, отправился прочь. Ему не хотелось отпускать девушку от себя. Павел был очарован её красотой, и всё же больше всего ему нравилось в ней другое. Живой ум и дерзость покорили его с первого взгляда. Ни одна женщина не проникала в его мысли так прочно. С каждым днём его влечение к ней росло, но холодное безразличие Александры остужало не хуже царившего на улице холода.
Оказавшись на Невском проспекте, Шафров долго думал о том, куда стоит отправиться. Возвращаться домой совершенно не хотелось несмотря на то, что погода разыгралась не на шутку. Пробыв в Петербурге несколько недель, князь до сих пор не завёл себе постоянную любовницу. На первых порах Павлу было не до этого, и ныне не хотелось искать ту, кто будет согревать его постель, когда мысли его были об Александре.
Решив, что небольшая встряска ему не помешает, князь отправился в фехтовальный зал. Физическая нагрузка быстро вернёт ему равновесие.
Александра тем временем позабыла о визите в храм. Позвав Верочку, продолжающую безмолвно стоять в стороне, она направилась прочь от дома Божьего. Мысли путались, а сердце колотилось с бешеной силой. Вернувшись на Невский проспект, Саша, недолго думая, отправилась в сторону особняка, в котором жила её сестра Анастасия.
Недавно выйдя замуж, та только осваивалась со своей ролью супруги, оттого Александра колебалась, стоит ли ей обременять Анастасию своими заботами.
Но понимая, что в одиночку ей не разобраться со своими проблемами, девушка продолжила свой путь.
Madame Гринёва приняла сестру с огромной радостью. Усадив сестру на широкую софу и велев горничной подать чай и сладости, Анастасия заговорила:
— Теперь, когда ты немного успокоилась, chere, рассказывай, что с тобой приключилось.