— Как вы думаете, что бы это могло быть? — спросил Кор, повернувшись назад к Дэну.
— Честно? Не знаю.
— Вот и я тоже: не знаю.
— А надо знать! — тявкнул Вася из толпы, и опять спрятался. И правильно, ибо одного, Кота, уже загребли в Контрразведку, и ты дождешься.
Хотели присудить Чистую Победу Учителю, но двумя голосами против одного — бой был продолжен.
— Я не понял, почему? — спросил спокойно Лева Дэна и Кора, которые проголосовали за отмену броска. Контрброска, точнее, ибо начинала Захват руки на Болевой из Стойки Ника, а потом они упали вместе, после Броска Переворотом, который провела Учительница. Почему? — как говорится. А посчитали, что Учительница ненароком схватила уже брошенную ей Нику за… да, дорогие друзья, за наган, точнее тридцатидвухсантиметровый Маузер, который она украла у Махно.
Потому и спрятала его куда подальше, так решили судьи.
— Я ничего не трогала, я ничего не трогала, — лепетала Агафья-Учительница-Галина.
— Три имени, — вздохнул Дэн печально, и добавил: так бывает?
— Действительно, — сказал, молчавший до сих пор Лева, — сказала бы просто…
— Ладно, ладно, не ругайся, мил человек, — махнул рукой Кор.
— Я вам, господа инопланетяне с Альфы и ее Центавры, не мил человек, а судья международной, даже межпланетной категории, — обиженно ответил Лева, и отошел на свое место, намереваясь продолжить судейство.
И Ника Ович уложила Агафью простым приемом: провела Переднюю Подножку. Пару раз дернула именно в этом направлении, и бросила.
Расстроенная Учительница не успела оказать сопротивление. Она отошла к Махно, и он ее подбодрил:
— Я ставил на тебя двадцать рублей.
— Спасибо, но ты видел, как меня засудили?
— Конечно. Но неужели ты не знала, что она это…
— Что? Нет я ничего такого не знала. Она украла у тебя Маузер?
— Практически и то и другое.
Уже хотели отдать Нике Ович и ее продюсеру, которым вызвался быть сам Кор, приз триста рублей, три золотых пятерки, и еще пятьсот рублей со ставок. Некоторые засуетились, но Кор сказал, что был влюблен у нее:
— Намного, намного раньше. Но вышла одна дама в длинном платье и сказала:
— Пока надо обожать.
— Что?! — рявкнул Кор, а Дэн, желавший уже покинуть свою вышку, его поддержал:
— Что значит, сударыня:
— Обожать? — Кого обожать? Меня?
— Вы задаете слишком много вопросов, сэр, — сказала дама, — я хотела сказать, что надо пока что: — Обо… — Обо ждать.
— Ах, подождать! — обрадовался Кор, и добавил: — А, простите: кого, чего или что? Всё, как говорится:
— Уже кончилось.
— Нет, нет, я хочу…
— Что? — не понял и Дэн.
— Выступать.
— Что-о?! Выступат-ть-ь? Ну. мать моя, ты не сюда попала, здесь татами, а не веранда в летнем парке, где выступают. А впрочем, ладно, спойте нам что-нибудь эдакое простонародное.
— Между прочим, это хорошая идея, — сказал Дэн, — петь после каждого раунда.
— Надо подумать, — ответил Кор, придерживая уже севшую ему на колени Нику. И добавил:
— Но в другой раз.
— Да, — поддержал его Дэн, — приходите завтра.
— Что значит Завтра, сэр, существует только сегодня.
— Да, давай я оторву ей руку или ногу, — сказала Ника. — Хотя… — она подумала: — Я устала, действительно:
— Приходи-те-те-е Завтра. Но дама оказалась не так проста, как могло показаться. Она подошла поближе. Ребята думали, что будет просить че-нибудь, или соглашаться, но она взяла Нику за волосы и бросила на землю.
— Всё по-честному, всё по-честному! — закричал Лёза Задов.
— Почему? — спросили его Кор и Дэн.
— Приз еще не вручен, — и Лева показал золото, деньги и другие подношения народа, которые нес Нике Ович с двумя помощниками.
— Я соглашусь на бой с ней, если хоть кто-нибудь на нее поставит, — ответила Ника.
— Я.
— Кто?
— Я поставлю на нее столько же, сколько уже есть а банке, — ответил… ответил Вра. Он куда-то отходил и только что появился.
— У вас есть тысяча рублей? — скромно спросил Лева.
— Да, я ходил менять альфовские бриллианты на золото, а золото в свою очередь на рубли.
— Правильно сделал, сэр, — сказал Лева, — но больше так не делай, хорошо? Приходи прямо ко мне. И знаешь почему? Я очен-но люблю золото.
Ника несколько раз бросила Фёклу, как попросила ее представить новая девушка.
— Ясно, — сказал Дэн, — она впервые вышла на татами.
— Ужас, — поддержал его Кор, и посмотрел на Вра, который на нее поставил. Но поставил не только он, поставил и Махно, он попросил у того же мужика:
— Еще можно?
— Сколько?
— Пятьдесят рублей.
— Ладно. Даю просто так, без процентов только из любви к искусству. После этого многие начали совать деньги Леве, хотя он был только судьей, а не менеджером по ставкам. Вроде бы сунулся Василий Иванович, но ему сказали, чтобы скрылся с глаз:
— Тебя и так все ищут, амиго.
— Зачем?
— Прошла информация, что среди нас шпион, а если это не ты, то кто?
— А я знаю?
— Ну вот и скройся. Тут деньги большие, а ты лезешь, как на рожон. Даже у Махно прошла мысль собирать это бабло, но он решил, что лучше купить самого Леву Задова.
— Из него бы вышел отличный контрразведчик. — Ибо Лева крикнул, когда собрал на бой Ники и Фёклы полторы тысячи рублей:
— Я думал, здесь полно Зеленых, у которых нет денег, а бабло-то так и лезет, так и лезет из щелей. А сам Махно не видел ни одного Зеленого. Если только он сам.
— Наконец, она чему-то научилась, — сказал Дэн, когда Фё, или Фе, если короче, провела Переднюю Подсечку в Падении. Ника головой, как торпеда с миноносца прошла под Кором и сбила вышку Дэна. Он-то как раз слез, чтобы поднять упавшую сигару.
— Чистая Победа! — закричала Фе.
— Рано радуешься, — сказала Ника, заползая на татами.
Глава 8
— Давайте согласимся на ничью, — сказал Кор.
— Вы предчувствуете поражение? — спросил Дэн, и даже слез для этого со своей уже почти легендарной лестницы.
— А вы много поставили?
— Я?
— Нет, я.
— Вы тоже поставили? Сколько, пятьсот рублей?
— Хотите сразиться со мной лично?
— Всегда рад.
— Отлично, десять тысяч.
— Я должен сначала посчитать свои деньги, — сказал Дэн. — И, кстати, — добавил он, — кто у нас намечается командующим Армией.
— Какой Армией? Не понял.
— Так у нас уже организуется Армия, — ответил Дэн, — вы не знали?
— Зачем?
— То есть как, зачем?
— Вот именно:
— Зачем?
— Так воевать будем.
— Ничего не понимаю, с кем?
— Так с этими, с Зелеными. Говорят, без войны мы не поймем, кто здесь главный:
— Мы или вы?
— Мы или вы, — повторил Кор, — хорошо сказано. — А разве мы хотели быть главными?
— Я не знаю. Я вообще-то думал, мы летели сюда, как исследователи.
— А они говорят, что им всё равно, что вы думаете, а важно только, что думают они сами. А они чувствуют всё нарастающее и нарастающее давление инопланетян на массы народа.
— Лави, — Дэн назвал своего Тет-а-Тет по его детскому тайному, имени, я…
— Хочешь отдать мне добровольно командование Добровольческой Армией?
— Почему Добровольческой?
— Ну, ты же добровольно соглашаешься на мое командование тобой.
— Нет, да, я восхищен твоим предвидением, но, кажется, десять тысяч у меня есть. Честно, ты сможешь предвидеть и будучи начальном моего штаба.
— Я хочу сам командовать этот Желтой Армией.
— Белой, мой друг, Белой.
— Почему?
— Ну, мы же ж Белые, как прилетели с Альфы, нашей Центавра, так и представились в:
— Белом-м-м.
— Не знаю, не знаю, я подумаю.
— Подумаешь, если выиграешь.