Альфа Центавра (СИ)

— Ты чё, я пишу!

— Пэрэ.

— Да? Когда? В общем, считай, что пригласил меня на ночь.

— Только если в стоге сена.

— Где?

— Где-то на подступах к Царицыну.

— Ну, ОК, ОК, я на всё согласна. При условии, что бежать будем вместе.

— Куда?

— В Америку в естественный ход событий, и Фекла предложила перемирие, она спросила:

— Ты за кого, за Зеленых, аль за Белых, Альфовцев?

— А ты?

— Дак, естественно, я же ж из Центральной Альфы.

— Никакой Центральной Альфы не бывает. И знаешь почему?

— Почему?

— Не скажу, потому что я из Альфы Центавры.

— Ты?! Ты Кувырок, там такие звери не водятся.

— Да? А хочешь я тебя прямо сейчас здесь трахну?

— Давай. Щепка хотела перехватить Захват с куртки на ногу, но Фекла тут же отбросила ее в сторону. И тут как раз появился с небытия Лёва Задов, судья этого поединка, а в зеленом и белом углах встали секунданты.

— Бокс! — негромко рявкнул он.

— Так чё мы теперь будем, один раунд заниматься бойбой, а другой боксом? — спросила, нехотя поднимаясь Щепка, и добавила:

— Авось еще в футбол сыграем?

— Если бы была ограждающая сетка, то и в футбол сыграли бы, — сказал Фрай, который неожиданно для некоторых опять встал в позу секунданта.

— Ты опять замаскировался? — спросила его со своего места Кали.

— Кто, я? — Фрай показал пальцем, но не на себя, а на секунданта с другой стороны. И неожиданно если не для всех, то для многих, за спиной Феклы встал Дэн, муж, если верить ему, и жених, если верить Щепке.

Когда начали принимать ставки на бокс Кали решила поставить Васькины эны — как она выразилась — как фунты стерлингов, и решила в случае чего уговорить букмекера, принять их:

— Пусть, как фунты.

— Просто фунты, — так и сказала она Оди, которого Амер-Нази назначил принимать ставки, несмотря на то, что из зала неоднократно звучали недовольные выкрики:

— Разве так можно делать? — И более того:

— Так не делается. Но Оди хотя и понимал, что нельзя разводить коррупцию, что переводится как противоположность высказыванию Джеймса Бонда:

— Смешать, и ни в коем случае не взбалтывать, — как:

— Совмещение приятного с полезным, — он все же решил пойти на это, ибо:

— Кто лучше, если не я? — Правильно. Но из-за этого вынужден был сдаться под принципиальным взглядом Кали, хотя и решил показать, что отлично разбирается в валюте, и так и спросил без тени сомнения в голосе:

— Небось, хговорю: не доллары?

— Вы очень проницательны, сударь, именно не доллары, а настоящие фунты стерлингов.

— Вот эти? — Оди приподнял и опустил банкноты, сделанные из йен.

Они веером рассыпались вокруг, а некоторые даже упали на пол.

— Вы посмотрите на него! — сначала рявкнула, потом возопила Кали, — он относится ко мне, как ко всем, что значит, как к дерьму. А ведь жил со мной, как настоящий муж больше года. Как вы считаете — это правильно? Так можно делать, если человек порядошный? Оди замахал руками:

— Ты что, я мог этого не помнить.

— Забыв? — крикнул Котовский. И многие его поддержали, некоторые даже разноголосицей смеха. Оди разозлился и рявкнул:

— Я просто хотел культурно обойтись с дамой, но теперь вижу, не получится, поэтому выражаюсь фигурально:

— Не было ничего!

— Точно?

— Да.

— Нет, точно, точно?

— Абсолютно.

— Не клянись, как говорится, — сказал Колчак, который наблюдал за свой Щепкой, стоя у ринга со стороны сцены. Как бойцу, глубоко травмированному многими событиями этого дня, ему было разрешено это, несмотря на то, что этот парень не занимал должностей среди электората сцены. Вопрос: кто был их водителем того лондонского такси, в котором они ехали? Так вот Фрай, как местный Копьетрясов ответил на этот вопрос по-шекспировски:

— Дак, Сцена, естественно. И тут же эта сакраментальная истина подтвердилась:

— Я — Коллонтай, — сказала, слегка смутившись леди.

— Рипит ит, плииз, — вежливо ответил Оди.

— Не понимает, — Кали покрутила у виска, и потом погрозила этом же пальцем залу:

— Мол, подождите аплодировать, я сама скажу, когда надо будет визжать и плакать. Этеньшен:

— Я — Калипсо. Зал затих, а Одиссей вспомнил всё. Даже сам не думал, что так бывает. И начал отсчитывать ей фишки за йэны, как за фунты, и более того, стерлингов. Хотел, правда, возразить, когда она подсунула ему и свои доллары, как фунты, но зал как раз по ее сигналу:

— Несколько Па из Кордебалета, — завизжал и некоторые даже действительно заплакали:

— Отдал всё, что она попросила, и даже более того, положил подвернувшийся под руку Бриллиант Сириус. Откуда он был здесь? Дело в том, что Амер-Нази не в силах терпеть того простого факта, что на службе у этого непонятного Фрая, не мог нигде применить своих интерактивных, или как он говорил просто:

— Предпринимательских способностей, — решил немного ослабить это напряжение, или говоря по-современному:

— Чуть-чуть слить бензин с роллс-ройса, — попросил — ну, это просто так называется — Леньку Пантелеева:

— Нахра… точнее, просто:

— Набрать немного денех на сдачу. И вот, как оказалось, даже искать не надо:

— Сам явился — не запылился.

— Всё в наших руках, — сказал, вытерев пот со лба Оди. А Кали уточнила:

— В наших руках счастье. — И отвалили в зал, как Алек Болдуин в лапах с Ким Бессинджер, у которой была полная сумма бабла, хотя и не так много:

— Так, миллиона два-три, да и то не в фунтах. И по этому поводу Кали выразилась:

— Я сама, как фунт. Некоторые не поняли, но многим, как и нам ясно:

— А настоящий ли это Сириус? Кали уже хотела спуститься в зал, как ее окликнул Фрай:

— Ты на кого поставила?

— Много будешь знать, эт-та, в Канта превратишься, — ответила находчивая девушка. И Вилли только почесал левой рукой затылок. Что означало:

— Несмотря на то, что она, скорее всего инопланетянка с Альфы — достояна восхищения, большого доверия и высокого государственного поста. Но добродушный читатель знает:

— Существует две Кали, как и две Щепки, которые сами-то по себе были здесь, но по каким-то причинам стали воплощением выдающихся особей с Альфы Центавра Га-Ли и Ан-Ны.

— Кто еще хочет сделать ставки? — спросил Оди.

— Да суди уж, ладно, — сказала с ринга Щепка, а то я точно грохну кого-то пока ты не наберешь чемодан денег.

— Ты хочешь, чтобы я еще набрал?

— Ну, ты че, не понял? Да, хочу, но повторяю: достаточно и этого.

— И да, дорогие зрители, знаете чего я больше всего люблю, — обратилась она теперь к залу.

— Что?

— Как? Раздались голоса.

— Хочу, чтобы страшный сон, который имел место этой ночью, воплотился в жизнь. Многие обрадовались, но один парень спросил, а это был, как назло Пархоменко:

— А какой смысл?

— Так вот именно, милый мой, в этом и есть иво единственный смысл. — И действительно, Василий Розанов именно это понял перед тем, как начать записывать свои страшные сны о России и ее Вере.

Далее, продолжение боя Щепки и Феклы.

Не было запрета делать Захваты, но делать их было нельзя. На руки были надеты настоящие, большие как груши, боксерские перчатки.

— Только на руки? — спросила для проформы Щепка перед гонгом.

— Естественно, — ответил Лева Задов. Конечно, он не думал, что можно делать Захваты ногами, ибо как:

— На них же ж нет пальцев. — Имеется в виду длинных, длинных, как у ручишек. Щепка и сама не сразу поняла, что это возможно. Только после того, как Фекла провела ей два прямых в голову, и один хук.

— Сейчас чего ты хочешь больше всего? — спросила она.

— Даже не пойму, — только и смогла ответить Ще.

— Может Апперкот хочешь?

— Хорошо, пусть будет Апер, — ответила Ще, — мне все равно.

— Все равно? Почему?

— Не достанешь.

— Что? Кто? Я не достану? — И Фекла поднырнув под руку Щепки сделала вперед два шага. Апперкот вот он прямо на подбородке, точнее прямо Под ним, где и рука в огромной с голову Сократа, перчатке.