— Отвали от меня! — попыталась отпихнуть от себя это животное и подняться.
— Не выйдет, Влада, — примирительно произнес он, — и мы еще не закончили, — мужчина толкнул и легко уронил меня на постель. — Ты ведь не думала, что все закончилось, моя девочка?
— Отвали! — снова попыталась освободиться от ненавистных объятий, добилась лишь того, что мои руки снова поймали и завели за голову.
— Тебе не удастся теперь от меня избавиться, — хмыкнул он. — Думал, заняться с тобой любовью, — несколько быстрых поцелуев в шею превратились в один глубокий. Кажется, с утра у меня будет знатный засос, — и дать немного отдохнуть. Но, видимо, придется поговорить прямо сейчас. Если отпущу, будешь вести себя смирно? — он огладил свободной рукой контуры моего тела и опустил руку к лону.
— Буду, только перестань меня лапать. Противно!
— Ты ведь врешь и течешь для меня! — непроизвольно выгнулась, когда сразу несколько пальцев легко погрузились внутрь меня.
— Да, пошел ты!
— Обязательно пойду, моя сладкая. Вместе с тобой пойду, — завиляла бедрами активней, пытаясь избавиться от ласкающей руки. Чертов Лукрецкий! Он оказался прав. Снова начала возбуждаться. Мне безумно захотелось почувствовать его внутри…
Чем он и воспользовался. Словно, мысли мои прочитал. Коленом раздвинул плотно сомкнутые ноги и одним мощным рывком вторгся в меня на всю длину. Застонала от неожиданности и невероятного удовольствия. Как же я ненавидела его в этот момент и хотела. Хотела и ненавидела. Ненавидела и хотела.
Как-то так получилось, что я больше не сопротивлялась. Сама обняла его, как он только освободил мне руки. Сама потянулась и со страстью ответила на поцелуй. Сама двигалась навстречу его сумасшедшим толчкам.
Вся злость, ярость и раздражение вылились в бешеный секс. Опустошенная и удовлетворенная откинулась на подушки. Лукрецкий скатился с меня и пристроился рядом, моментально повернулась к нему попой. Злые слезы застыли в глазах. Пожалуй, это единственное, на что была способна.
Ненавидела его. Ненавидела просто так. Ненавидела за одно его существование.
Ненавидела себя. Ненавидела за слабость. Ненавидела за неспособность сопротивляться.
Ненавидела всю ситуацию. Ненавидела, когда не могла что-то контролировать. А вот эту странную тягу между нами никак сдерживать не получалось.
— Тихо, хорошая моя, — он аккуратно погладил по бедру и прижался ко мне со спины. Одну руку просунул под талию, плотнее притискивая к себе. — Ничего страшного не случилось. Просто успокойся, — продолжал уговаривать любовник. — Тебе надо немного поспать. Утром поговорим, — произнес Лукрецкий, покрывая невесомыми поцелуями спину в районе плеча.
Чувствовала себя обессиленной и разбитой. Мне не хотелось ничего. Наверное, в данный момент даже ненависти не осталось. Плакала уже не потому, что было обидно, а потому что не хотелось делать абсолютно ничего, в том числе пытаться хоть как-то взять себя в руки.
Как-то так и заснула. Со слезами на глазах. В объятиях Лукрецкого.
Глава 4
Проснулась в отличном настроении, правда, длилось оно ровно мгновение… до того момента, пока не вспомнила, что предшествовало погружению в сон.
Еще не открыла глаза, но уже почувствовала на себе чужой взгляд. Неприятно, но терпимо. Гораздо хуже открыть глаза и столкнуться лицом к лицу с ухмыляющимся, самодовольным Лукрецким. Что мужчина окажется именно с подобным выражением на лице, не сомневалось. Мне хватило вчерашнего ночного общения, чтобы понять, что самолюбование и самомнение в нем не просто достаточно, они зашкаливали.
— Доброе утро! Я знаю, что ты проснулась. Открывай глазки, сладкая моя, — Лукрецкий не стал дожидаться, пока я окончательно проснусь. Он легонько толкнул меня, заваливая на спину и попробовал поцеловать.
— Нет! — произнесла в самые губы и выставила руки перед собой. Ладони уперлись в мужскую грудь и чуть проскользили вниз. С досады захотелось выругаться. Проблема заключалась в том, что мне доставляло какое-то морально-садистское удовольствие его касаться.
— Кто-то проснулся в дурном настроении? — хмыкнул он и погладил меня по бедру. Напыщенный придурок. Фат. Стало не просто противно, мерзко. Радовало, что мужчина был частично одет. Облачен в домашние штаны. Хотя бы не светил своим достоинством.
— В твоем мироздании девушка с утра должна радостно бросаться в объятия насильника? — ядовито поинтересовалась, выше натягивая одеяло и садясь. Лукрецкий не стал мешать моим телодвижением. Он, похоже, вообще, не ожидал подобного обвинения. Оказался не готов. Выглядел в данный момент несколько сконфуженным и растерянным. Жаль, что ему удалось так быстро взять себя в руки: