Опять? Он издевается?!
Не наигрался, скотина?!
Я со всей страстью ответила на поцелуй и втиснула руку между нами. Тоже заскользила рукой по ткани домашних штанов, поглаживая возбужденный член.
— Влада, — простонал Лукрецкий и его движения стали более мягкими, в них появилась нежность и исчезла агрессия.
Оттянув ткань штанов, пробралась рукой внутрь и погладила мужское достоинство. Ласково так погладила, прежде чем сомкнуть пальцы и впиться в нежную кожу длинными и острыми ногтями.
— Отвали, — рявкнула, с наслаждением вонзая ногти в мужскую плоть. Отдавала себе полный отчет в собственных действиях, понимая, что не только раззадориваю, но и провоцирую. В этот момент мне было плевать на последствия, чувствовала себя победительницей и хозяйкой положения.
Чувствовала ровно одно мгновение.
— Отпусти, — невозмутимо приказал Лукрецкий. Слишком невозмутимо. Его пальцы больно сомкнулись на моем запястье, вынуждая отступить. — Видит Луна, я хотел по-хорошему, — произнес он. Все, что он сотворил со мной, он называет «по — хорошему»? Совсем осатанел? Ловко выкрутив мне руку, развернул и уложил грудью на коридорную тумбу. Ту, на которой вчера так опрометчиво оставила сумочку, — но раз тебе нравится искать себе оправдание, пусть так. Ты хотела насилия? Будет. Сравнишь заодно со вчерашним, — мужчина задрал мне юбку и ввел в меня пальца. Непроизвольно ойкнула от внезапного вторжения. — Но правда заключается в том, что ты течешь для меня, Влада, даже сейчас, — то, как пальцы легко скользили внутри меня, то, что чувствовала возбуждение, было самым паршивым. Я какая-то чокнутая мазахистка. Черт, мне никогда не нравилась грубость в отношениях между мужчиной и женщиной. Более того, я не приземлила таких отношений, считая их больными и обреченным. Никогда, даже в самом диком кошмаре, вообразить не могла, что подобное обращение будет возбуждать. А Лукрецкий меня возбуждал, хотела я это или нет.
Насилие оно разное бывает. Большинство мужчин не считают принуждение или секс с пьяной партнершей, которая не отдает отчета в своих действиях, за насилие. С самого детства меня окружали тихие, спокойные и уравновешенные мужчины. Мужчины, не способные применить к женщине насилие, чтобы она не натворила. И вот мне встретился Лукрецкий, своими действиями доказывая, что раньше мне просто везло.
Если с собственной совестью могла договориться, отступив от принципов, быть изнасилованной в худших традициях сексуальных маньяков мне не улыбалось.
— Пожалуйста, не надо! — умоляюще произнесла. Меня не на шутку напугали действия Лукрецкого. Вся бравада моментально выветривалась, уступая место разумной рациональности. С Лукрецким стоило мирно договариваться, идти на уступки, а никак не провоцировать или обвинять. Мне бы только выбраться из этого ада, в который превратился для меня стандартный просмотр квартиры. Я дальше либо забыть, либо отомстить… — Я сделаю все, что скажешь, только перестань, пожалуйста, — даже переспать с ним сейчас согласилась бы на добровольных началах.
— Влада, хорошая моя, — Лукрецкий выпустил руку из захвата, тут же подхватил и усадил на тумбу. Потянулся поцеловать, не ответила, но и препятствовать не стала. Слава Богу, у него еще какие-то зачатки интеллекта остались. — Прости меня! Прости! — неожиданно он извинился, чем ввел меня в некий ступор. Сидела, стараясь лишний раз не дышать, и позволяла крепко обнимать себя. Он прижимал к себе настолько сильно, что мне было больно, но возразить просто боялась. — Мне невероятно сложно сдерживаться рядом с тобой. Весь мой контроль летит к чертям от одних мыслей о тебе, — он поднял на руки. Замерла, все также боясь спугнуть хрупкое перемирие. То есть никакое перемирие между нами было невозможно в принципе, но он перестал нападать, а я провоцировать, обвинять и оскорблять. — Я не сделаю ничего, чтобы обидеть, — продолжал уговаривать, — только, пожалуйста, не бойся меня. Все, что угодно, милая, презрение, ненависть. только не страх,
— прикрыла глаза, чтобы избежать пристального и такого пронзительного взгляда. Ох, Лукрецкий, что ты натворил. В этот момент отчего-то вспомнилась Инга, в нашу первую встречу он смотрел также.
Сестра.
У меня пока не было времени, чтобы подумать, что делать с сестрой. Но оставлять в неведении ее точно не собиралась. Скорее всего, расскажу ей упрощенную версию, как оказалась в постели с Лукрецким, а дальше. дальше пусть сама решает. Поведать о случившемся была обязана, пусть даже это испортит наши дружеские отношения. Я бы никому из женского рода, даже самой последней суке, не пожелала связать жизнь с подлым и низким человеком, коим мне представлялся Лукрецкий. Оправдания его поступкам не было. Да, между нами определенно существовало какое-то влечение, но нельзя было наплевать на все, просто взять желаемое. Подозревала, что Лукрецкий так поступал с любой понравившейся вещью, коей себя ощущала, шел напролом и брал. будь то женщина или некий интерес в бизнесе.