— Да, если ты этого хочешь, — никак не думала, что мне так легко удастся уговорить оборотня. Только я не была столь самонадеянной и собиралась прояснить малейшие нюансы.
— Очень хочу, — потянулась к его губам и легко коснулась, подтверждая нашу сделку. Мне бы только выбраться из квартиры и без давления обдумать создавшееся положение. Я знала, что обязательно придумаю какой-то план. Не бывает безвыходных ситуаций. Добровольно остаться с Лукрецким и хоронить себя заживо не собиралась. Это он сейчас более-менее сговорчивый, потому что чувствует хоть какую-то вину. Не признает. Не осознает. Но подсознательно ощущать должен. Все-таки эти оборотни интегрировались в жизнь людей, общаются с ними и Лукрецкий должен понимать, что поступил против правил. А дальше жизнь с таким мужчиной превратилась бы в сплошной ад. Я слишком свободолюбива и своевольна, чтобы рядом терпеть махрового шовиниста.
— Ты ведь понимаешь, что тебе все равно придется развестись с мужем?
— Да, и уволиться из стриптиз-клуба. Если ты идешь мне навстречу, я делаю тоже, — как для идиота изрекла один из самых важных жизненных поскулатов. Проблема заключалась в том, что мне нравилась моя работа. Я не хотела отказываться от нее. Впрочем, я довольно неплохо изучила трудовой кодекс. Главное, правильно составить заявление на увольнение по собственному желанию. Я собиралась поставить Лукрецкого перед фактом, что мне придется отработать обязательные две недели. Две недели, в течение которых по трудовому законодательству я могла одуматься, изменить решение и вернуться на прежнее место.
Знала, что руководство пойдет мне навстречу. Только вот оставалось надеяться, что мне хватит двух недель, чтобы избавиться от притязаний Лукрецкого.
— Влада, счастье мое, — не успела опомниться, как Лукрецкий уронил на диван и навис сверху.
— Ян? — оборотень резко распахнул халат и стал покрывать быстрыми поцелуями грудь. Паника постепенно заполняла сознание. Еще не хватало снова потерять голову, пока до конца не обсудили условия сделки. Ведь только — только за длинный и изматывающий разговор я на шаг приблизилась к столь желанной свободе. О супруге старалась не думать. Если еще утреннюю задержку можно было списать на встречу с клиентом, то отключенный телефон и время, приближающееся к полудню, сигнализировали о том, что со мной что-то случилось. Со мной и случилось…
Меня невыносимо сильно тянуло к Лукрецкому. Хорошо, что это временное явление. Я очень надеялась, что эффект от метки, о котором упоминал Лукрецким, не продлится дольше нескольких дней. Иначе рисковала сойти с ума.
— М-м?
— Перестань, пожалуйста.
— Ты ведь, кажется, хотела уйти? — оборотень опустился на колени на полу.
— Да.
— Тогда не дергайся, — подхватив меня под бедра, он закинул мои ноги себе на плечи. Оппа! Нет, оральные ласки мне очень нравились. Только вот экспериментировать с Лукрецким мне не хотелось. Не хотелось по многим причинам. Я очень любила секс. Пока что Лукрецкий не продемонстрировал ничего выдающегося, во всяком случае, чего — то такого, чтобы я запомнила в подробностях. Впечатления прошедшая ночь оставила неоднозначные, а утренний секс особыми изысками не баловал. Но интуиция упрямо нашептывала, что любовник из оборотня отменный. Вот, честное слово, последнее, что мне надо, так это в будущем вспоминать ласки Лукрецкого и сравнивать с новыми любовниками. Не то, чтобы я хотела этих новых любовников, но с каждой минутой, проведенной в этой квартире, мои шансы сохранить брак становились все более призрачными.
— Не надо, Демьян. Конечно, спасибо, что решил доставить удовольствие, но я ненавижу оральный секс.
— Значит, обойдемся без удовольствия, — хмыкнул он и нагнулся. Когда язык коснулся лона, меня, словно, током ударило. Невозможно так остро реагировать на обычное прикосновение.
— Нет! — дергаться было бесполезно, оборотень держал крепко. Безусловно, можно, было начать отпихивать, но уже по опыту знала, что лучше не сопротивляться. Сопротивление только раззадоривало Лукрецкого. Сопротивление для этого мужчины, будто красная тряпка для быка.
— Потерпи, — вздохнул он. — Слюна оборотня обладает заживляющим свойством. Обещаю, что к вечеру ничего болеть не будет.
— У меня итак не болит, — возразила.
— То есть мы можем заняться сексом?
— Нет!
— Ты определись, Влада, — осклабился он, но поднялся и подал мне руку. — Я пока не знаю, чего ты добиваешься, так как чувствую тебя не очень хорошо. Но хочу предупредить, через несколько дней эффект от метки спадет и врать ты мне не сможешь.