— Если я не ошибаюсь, ты ничего не имеешь против, — спокойно заметил Лукрецкий, чуть подкидывая вверх и перехватывая удобнее. — Так что скажешь на счет моего предложения? Согласна?
— Да, — уже не относилась столь категорично ко всему, что предлагал оборотень. Не знала, сколько продлится мое такое покладистое состояние, но поистине многочисленные оргазмы творят чудеса и способны превратить мегеру в ласковую кошечку.
— Ты не представляешь, сколько я всего хочу с тобой сделать, — сообщил оборотень, когда донес до машины.
— Нет, — осадила наглеца.
— К чему твое «Нет», Влада? — хмыкнул он.
— К продолжению. Никого продолжения не будет. Мы возвращаемся к нашей сделке. Пока ты за мной ухаживаешь, последнее слово в вопросах секса остается за мной, — напомнила ему его же слова. Оборотень нарочито грустно вздохнул. Что — то мне подсказывало, если бы он, действительно, захотел продолжения, я бы не отказала, и он прекрасно был осведомлен об этом.
Лукрецкий аккуратно поставил меня на землю рядом с автомобилем. Только тут я заметила недавнего незнакомца. Незнакомца, который явно дожидался нас. Черт, а если он оборотень? Пусть мы шептались, но оборотню с их невероятно чутким слухом вполне могло быть все прекрасно слышно. Впрочем, какая разница? Если Лукрецкий ничего не делает, значит, все происходит в границах дозволенного.
— Константин, подойди, я вас представлю друг другу, — мужчина приблизился слишком быстро. Похоже, действительно, оборотень. Люди так стремительно не передвигаются. А этот просто перетек из одного положения в другое. — Моя жена, Владлена Юрьевна. Ты поступаешь в ее полное распоряжение. Чуть позже она тебе расскажет, что хочет получить,
— я внимательно следила за выражением лица то у одного мужчины, то у другого. Лукрецкий оставался спокойным и расслабленным, а этот Константин выглядел абсолютно равнодушным и беспристрастным. Только в какой-то момент чуть склонил голову, словно, в знак покорности. — Дорогая, это Константин Захаров. Он поможет уладить все юридические формальности, связанные с помещением.
— Ты перепишешь на меня недвижимость? — уточнила. Нет, было множество других юридических формальностей вроде открытия нового юридического лица, но я почему-то подумала о смене собственника. Было бы неплохо. В конце концов, если я сплю с оборотнем, можно с него что-то поиметь.
— Если потребуется, — невозмутимо сообщил Демьян. Я внимательно вглядывалась в его лицо. Вообще, ничего. Ни злости, ни раздражения. Словно, я попросила дать мне пару тысяч на новую блузку.
— Константин, обращайтесь ко мне, пожалуйста, Влада, — я протянула руку, тот с явной неохотой ее легонько пожал. Вернее, попытался пожать.
С моего оборотня в этот миг слетела вся сдержанность, он резко дернул меня на себя, разрывая тактильный контакт, и зарычал при этом.
— Демьян? — меня напугала такая реакция любовника. Он говорил, что ревнив, но кроме единственной вспышки прошлым утром при упоминании моего супруга ничего такого за ним не замечала.
— Без. Рук. Влада. Тебя. Не. Должен. Касаться. Другой. Мужчина, — прорычал он. — Во всяком случае, у меня на глазах, — чуть спокойнее продолжил он. Константин при этих словах, словно, постарел. Как-то весь сжался и ссутулился, стараясь стать незаметным.
— Хорошо, — спокойно согласилась. Не слишком большая уступка.
Пыталась анализировать собственное мироощущение. Реакция оборотня меня не напугала, скорее, удивила. Я оставалась довольно спокойной, наверняка зная, что мне Лукрецкий вред не причинит. Опять знания и чувства на уровне подсознания. Вот это раздражало. Навязанность раздражала. А с другой стороны, никто не может объяснить природу чувств. Мы не можем влюбляться благодаря расчету или здравому смыслу. Чем хуже чувства к оборотню, вызванные парностью, обычных? Ответа на вопрос не знала. А самое забавное, знать не хотела. Я почти смирилась, а вот это уже страшило. Слишком быстро все происходило.
— Приношу свои извинения, альфа, — не поднимая головы, произнес Захаров. — Этого больше не повториться.
— Естественно, больше не повториться, — согласился Лукрецкий, полностью справившись с собой, — ты уволен. Поехали, детка, — оборотень подтолкнул меня в сторону машины. Сработала сигнализация. Нырнула в автомобиль, не задавая вопросов. Понятно было, что при подчиненных подобные дела не обсуждают.
— Почему ты его уволил? — не удержалась от вопроса, когда Лукрецкий сдал назад, плавно выезжая с парковочного места.
— Он нарушил главное правило.
— Какое?
— Субординацию. Никто из членов стаи не имеет права тебя касаться. Это приравнивается к вызову. Он должен быть благодарен, что отделается увольнением и телесными наказаниями, — мне показалось, что я ослышалась.