Нина захлопала в ладоши. Сермус улыбнулся и сказал: — Он перехитрил нас. Но это пока не столь утифительно.
Он огляделся, подумал и повернулся к Акимову.
— Фремя? — сказал он.
Акимов кивнул. Тогда Сермус достал из нагрудного кармана чёрный коробок радиофона и нажал кнопку вызова.
— Архангельский слушает, — послышался слабый голос.
— Кофорит Сермус. Фремя, Коля.
— Есть, Эрнест Карлович!
Сермус спрятал радиофон и стал глядеть вперёд, вытянув шею, через голову водителя.
Вездеход шёл почти бесшумно, поэтому они сразу же услыхали прерывистый механический рёв, и скрежет, и лязг металла. Нина почувствовала на спине неприятный холодок. Где-то в глубине её подсознания эти звуки будили странные образы, жуткие и отвратительные. Вероятно, виноват был её прадед, артиллерист, по семейным преданиям, четыре года имевший дело с фашистскими танками на дымных полях Великой Отечественной войны.
Это был танк. Старинный боевой механизм, широкий и приземистый, весь в ярких пятнах оранжевой ржавчины. Он появился сбоку на гребне холма и, разбрызгивая грязь, покатился на остановившихся «кентавров».
— Имитация активного нападения, — сказал Акимов. — На танке — киберводитель, настроен на частоту управления «СКР».
— Где вы его откопали? — проворчал Быков. — Он не стреляет?
— Нет, — сказал Акимов.
«Действительно, где они его откопали?» — подумала Нина. Последние танки пошли в мартены десятки лет назад, и раздобыть этот уникальный экземпляр было, вероятно, не просто.
«Кентавры» ждали. «Оранг» тихонько отполз ближе к вездеходу. Казалось, он колеблется, не зная, что предпринять. В искусственном мозгу с неуловимой быстротой менялись пространственные ориентации кристаллических решёток, возникали и мгновенно распадались диковинные, никем и никогда не зарегистрированные молекулярные связи, проносились электронные вихри и вихрики… «Оранг» думал — искал аналогии, сопоставлял, рассчитывал. Но ему ещё не хватало данных. Нина подумала о настоящих живых людях, о тех, кто когда-то давньгм-давно впервые увидел перед собой танки.
— Он раздавит их, — шепнула Нина.
— Тогда наша работа ни к чёрту не годится, — сказал Акимов. Чтобы лучше видеть, он привстал, держась за спинку сиденья. — Ага, наконец-то!
«Кентавры» перестроились, вытянулись цепочкой навстречу танку. Танк двигался на крайнего слева, помеченного единицей. Сетка дождя искажала перспективу, и казалось, что он уже среди «кентавров». Нине бросилась в глаза удивительная лёгкость, пожалуй даже грация, шестиногих роботов рядом с громоздкой зловещей машиной. Они даже пританцовывали на месте, словно боксёры перед схваткой.
В последний момент, когда испачканные мокрой землёй гусеницы нависли над «кентавром», тот прыгнул в сторону. Танк проскочил несколько метров, окатив «единицу» водопадом грязной воды, выпустил клуб сизого дыма и с рёвом развернулся на одной гусенице.
«Кентавры» вновь перестроились. «Единица» затанцевала на месте, «двойка» и «тройка» перебежали, отрезая танку дорогу к «Орангу». «Оранг» неторопливо, даже как-то с ленцой, попятился ещё немного. Огоньки на его корпусе погасли. Танк с громом и лязгом ринулся вперёд, похожий на чудовищного носорога, ослепшего от ярости. «Кентавры», пританцовывая, дожидались его и снова легко расступились. Тогда на серых боках «Оранга» вновь вспыхнул сложлый рисунок огоньков, и в тот же момент танк остановился. Он остановился мгновенно, как вкопанный, надрывный рёв двигателя стих, и все три «кентавра» мигом вскарабкались на него, активно шевеля манипуляторами. «Оранг» стоял, уютно пофыркивая и совершенно индифферентно мигая разноцветными огоньками.
— Он переменил частоту настройки, — сказал Акимов.
— Я думала, «Оранг» его уничтожит, — проговорила Нина, переводя дух.
— Сачем? — вскричал Сермус очень пронзительно. — «Оранк» просто фсял на сепя упрафление! Сачем расрушать, если мошно испольсофать? Молотец «Оранк»! Умница «Оранк»!
— И что теперь будет? — деревянным голосом спросил Быков.
— Посмотрим, — ответил Акимов сдержанно.
— А вы что, не знаете?
— Предполагаю, — сказал Акимов, и Нина тотчас положила ладонь на его рукав.
«Кентавры» перестали возиться на танке, спрыгнули, выстроились в цепь и побежали дальше.
«Оранг» двинулся следом, а танк вдруг затрясся, лязгнул гусеницами, неуклюже развернулся и пополз в хвосте, уныло переваливаясь на кочках. По его ржавым бокам стекали дождевые струйки. У него был очень покорный и смиренный вид.