Глава 1. Лиса и пантера
Сквозь приоткрытую форточку веяло прохладой, и порой ветер забрасывал внутрь опавшие лепестки цветущих яблонь. Поскольку окна приютившейся в подвале маленькой студии находились практически вровень с тротуаром, отделенные от него нешироким приямком, те легко проскальзывали сквозь влажные после дождя решетки, липли к стеклам и облупившимся деревянным рамам и опадали на подоконник. Иногда, когда снаружи по улице дребезжаще проносился трамвай, все помещение на несколько секунд наполнялось дрожью и легким звоном, и мой мастер привычно останавливал жужжание машинки, поднимая глаза к потолку то ли в мольбе, то ли в смиренном ожидании.
— Сегодня они как будто чаще ходят, да? — улыбнулась ему девушка с фиолетовыми дредами, которая работала над рукой Йона.
— Нет, все по графику, правда конкретно этот явно проскочил вперед, — покачал головой он. — Глядишь, теперь подольше будет тихо.
— Чья вообще была идея открыть тату-студию рядом с оживленной трамвайной веткой? — неловко улыбнувшись, уточнила я. Этот вопрос вертелся у меня на языке уже давно, еще когда мы с Йоном пришли сюда впервые, но сегодня я наконец решилась задать его вслух.
— Аренда была дешевая, — ответил мой мастер, вернувшийся к своей работе после того, как два сцепленных звенящих вагона умчались дальше по улице. — А о том, что из-за этих механических чудовищ весь дом ходуном ходит, нас как-то не предупредили. Ну да мы привыкли уже, правда, Юки?
Та с несколько преувеличенным энтузиазмом кивнула, а потом в последний раз протерла свежий рисунок на коже моего альфы влажным ватным диском, собирая остатки выступившей краски и сукровицы.
— Готово. Жан, вы там скоро?
— А я и не знал, что у нас тут соревнование на скорость, — размеренно отметил тот, еще пару раз проводя машинкой по моей почти готовой татуировке, чтобы посочнее забить самые бледные места. Каждый раз, когда он наклонялся к моей руке, мой взгляд невольно цеплялся за широкую седую прядь его длинных темных волос, стянутых в низкий хвост. Жан был практически моим ровесником, но ранняя седина и аккуратно остриженная борода прибавляли ему степенности, из-за чего поначалу мне было сложно перестать называть его на вы. — Ну вот теперь, наверное, все. Что скажешь, Хана?
— Мне нравится, — широко улыбнулась я. — Получилось именно так, как я себе представляла.
— Я тебе говорил, Жан большой профи в этом деле, — кивнул довольный Йон, изучая собственную руку. — Иди сюда.
Послушно спрыгнув со своего кресла, я подошла к альфе и поднесла свою левую руку к его правой так, чтобы края свежих рисунков на тыльной стороне наших ладоней совпали. Лиса и пантера, по половинке морды на каждой руке, выполненные в стиле лайнворк. Вместе они собирались в несуществующего двуликого зверя, и можно было только поражаться тому, как удивительно точно сходились воедино и перетекали друг в друга на стыке, казалось бы, совсем разные линии. Как и в случае с метками, мы обменялись частицами себя — только в этот раз не запахами, а приклеившимися к нам образами животных, и потому мою руку украшала половинка морды пантеры, а его — лисы.
Вообще все началось с мысли о том, что наши метки, будучи слишком заметными и яркими, привлекают много ненужного внимания, а с началом весны, когда слоев скрывающей их одежды с каждой неделей становилось бы все меньше, эта проблема стала бы особенно актуальной. Не помню точно, кто это предложил, но у меня ощущение, что идея принадлежала Медвежонку — спрятать дерево в лесу или, иными словами, добавить к одной красной полоске какие-то другие элементы, на фоне которых она бы была не так заметна. И если я ограничилась аккуратной татуировкой в виде цветущей ветви, которая так искусно переплеталась с волнистой красной лентой, что со стороны последняя казалась скорее украшением, а не центральным элементом композиции, то вот мой альфа быстро вошел во вкус и решил набить себе целый рукав — в основном монохромный, но с несколькими яркими элементами, уместно перекликавшимися с вязью метки. Макет он практически полностью продумал сам, отрисовав его с помощью Жана, и на первый взгляд это было какое-то месиво контуров и форм, но при более детальном изучении все элементы складывались в необыкновенно гармоничную композицию, перетекая один в другой и скорее вызывая ассоциации, чем четко и однозначно проявляя себя. Йон сказал, что это была история его жизни — воспоминания о Лили, о матери, об отце и Церкви, даже о Доме и живущих тут омегах. Я не стала спрашивать, есть ли там что-то напоминающее ему обо мне, потому что, кажется, было очевидно, что вряд ли что-то смогло бы сделать это лучше, чем красная ленточка, спрятанная в переплетении других линий.