ИНОСТРАННЫЕ ВОЕННЫЕ СТАЖЕРЫ США. (очень-очень примерный перевод.) прим. пер.
Приказ голос ИВССоца вынудил Чарльза двинуться — он никогда никого не слушался, кроме отца. Он отодвинулся от Анны и встал на ноги, потом наклонился и рывком поднял ее на ноги.
— Черт дери, мужчина, у вас идет кровь. Не глупите, — воскликнул незнакомец. — Присядьте.
Выстрел разъярил его волка, и Чарльз повернулся, приготовившись зарычать на ИВССовца, опрятного мужчину средних лет с песчаными волосами и с седеющими рыжими усами.
Но Анна сжала его руку, которую все еще держала, и поблагодарила ИВССовца, а Чарльз смог сдержать клубок эмоций.
Он низко, горласто зарычал, но, тем не менее, позволил незнакомцу осмотреть рану: он никогда не показывал слабость возможному врагу. Он чувствовал себя выставленным на показ посреди тротуара, на него уставились слишком много людей — целая аудитория.
— Не обращайте на него внимание, — успокоила Анна ИВССовца. — Он всегда такой сварливый, когда ему больно.
Георг, оборотень, владелец ресторана, принес для него стул. Кто-то вызвал полицию; приехали два автомобиля с ослепляющими сигналками и оглушающими сиренами. Черт, да они и скорую прихватили с собой.
Пуля пробила кожу и слой твердых мускул на лопатке, не причинив, как его уверили, большого вреда. У него есть враги? Анна сказала им, что он только что прилетел из Монтаны, поэтому, должно быть, это была всего лишь стрельба из движущегося транспорта, хотя такие преступления — большая редкость.
Если бы у копа был нюх как у оборотня, то он бы никогда не поверил бы в эту ложь. Он был опытным полицейским, и такой ответ его смутил. Но когда Чарльз показал ему свои водительские права Монтаны, он расслабился.
Чарльз позволил очистить о обработать рану только лишь из-за присутствия Анны, но даже она не заставит его сесть в скорую и потащиться в больницу, даже при том что раны от серебряных пуль заживают по-человечески медленно. Он до сих пор чувствовал обжигающую боль серебра, пульсирующую в мускулах.
Пока он сидел под руками незнакомца и боролся за остатки самоконтроля, то пытался воспроизвести в памяти лицо стрелка. В окне он заметил отражение оружия и лица человека (тогда ему так показалось) обернутого в зимний шарф и с солнцезащитными очками на носу. Слишком мало, чтобы определить в нем бандита, просто один беглый взгляд, и он мог поклясться, что этот мужчина смотрел не на него, когда палец в перчатке медленно нажимал на курок. Он смотрел на Анну. Что бессмысленно. Зачем кому-то пытаться ее убить?
В зоопарк они не пойдут.
Пока он умывался в ванной ресторана, Георг привел в порядок его куртку, чтобы Чарльз не выставлял на показ всем окружающим свои бинты. На этот раз Анна не возражала, когда он попросил вызвать такси.
Когда они ехали в квартиру Анны, его телефон зазвонил, но Чарльз его отключил. Возможно, это был его отец, Браян, у которого был необычайный талант всегда знать, когда его сына ранили. Но ему не хотелось разговаривать с Марроком, когда таксист мог услышать каждое слово. Но еще более вероятно, что это был Джамий. Георг мог бы позвонить своему Альфе, как только Чарльза подстрелили. Но в любом случае, они подождут, пока он не останется один.
Когда они добрались до дома, Чарльз заставил Анну ждать в такси, пока он не осмотрел все вокруг. За ними никто не следил из Лупа, но скорее всего, Анну хотели убить люди Лео (хоть и непонятно зачем), и они знали, где живет Анна. Он не узнал стрелка, но ведь он и не знал всех оборотней в Чикаго.
Анна была терпеливой с ним. Она не спорила, но таксист посмотрел на него, как на чокнутого. Ее терпение помогло его контролю — который стал еще более хрупким. Ему даже не на долго стало интересно, как бы он себя вел, если Анна не была омегой — ведь она смогла изгнать почти весь гнев, вызванный покушением на ее жизнь. Плечи отвратительно жгло, залечивание ран от серебра всегда занимало больше времени и не улучшало настроения, да еще к тому же ослабляло.
А кто-то пытался убить Анну. Это бессмысленно, но когда они подъехали к Оак Парку он все-таки признал, что это правда.
Удостоверившись, что вокруг дома угрозы не было, он протянул руку Анне, чтобы помочь ей выйти из такси, и потом оплатил проезд, а все это время его глаза обследовали местность, ища что-либо неуместное. Но все было в порядке.
Лишь какой-то мужчина в парадной улыбнулся и поприветствовал Анну, пока рылся в своем почтовом ящике. Они обменялись двумя-тремя словечками, но окинув взглядом лицо Чарльза, она потрусила вверх по лестнице.