Где-то там, в сплетении вселенских ветвей, таятся чудеса. Магия, боги и мирная жизнь. А я… теперь вне этого.
— Как это вообще возможно? — Прошептал я.
— Есть два ответа. Простой и Сложный.
— Говори.
— Вселенная бесконечна, даже если у события шанс случится один к нескольким бесконечностям, оно будет случаться со стопроцентной вероятностью. Просто из-за бесконечного числа событий. При таких масштабах само понятие «вероятности» теряет смысл. ВСЁ уже случилось и будет СЛУЧАТЬСЯ. Поэтому постоянно случаются события, которые… ну скажем, опасны, и вселенная отторгает их. Изолирует от себя и забывает. Вот мы в таком месте. Здесь совершенно всё, что нарушало «закон» Вселенной. Например, один люд, попавший под взрыв двух вероятностных двигателей и один ИИ бывший в эпицентре взрыва одного такого двигателя. Мы оказались на изломе вероятностных кривых, в месте, где эта самая вероятность превысила сто процентов. Нечто случилось в одной точке бесконечное число раз и бам, мы тут.
Я мотнул головой, посмотрел на короб ИИ на поясе. Вновь покачал головой.
— Ладно, хорошо. А теперь давай простой вариант.
— А это он и был.
— Тогда остановимся на этом.
Я дышу, хочу есть и вооружён. Все шансы на моей стороне. Впереди спуск по обломкам на каменистое плато с руинами некоего города. Дальше целые горы из обглоданных временем корпусов кораблей. Света от плетения вселенной хватит… Света? Но как оно может излучать свет сюда?
— А что на счёт света? Разве оно не должно быть невидимым для нас?
— Фотоны тоже нарушают вероятности. Частица и волна одновременно. Тебе не кажется, что это довольно много для чего-то без массы?
— Ладно, допустим. Хорошо что я не учёный.
— Почему?
— Понимай я хоть десятую долю того, что ты мне говоришь, я бы себе глотку перегрыз.
— Не-не.
Вновь перед глазами встал образ ехидного человечка, качающего головой.
— Ученный начал бы спорить, докапываться до истины и уже потом, перегрыз бы себе глотку.
— А ты оптимист.
— Я это видел. Учёные оперируют известными им данными и гипотезами на их основе. Собственно в этом и смысл науки, просчитывать мироздание, а не играть в догадалки. А тут… скажем так, в некоторых областях констант не существует, а свет постоянно ускоряется. Если увидишь такое, то лучше обойди стороной.
— Принял.
Начал спуск, соскакивая с обломка на обломок, балансируя и прислушиваясь к окружению. Циклопическая капсула со скелетом на ней, осталась далеко вверху. Корпуса перекрыли свет вселенной, и я двинулся в густом сумраке. К приближающейся громаде города.
Пару раз «дорогу» перебежали вытянутые существа на множестве тонких лапок. Скрылись под грудами металла пронзительно посвистывая.
Бок пульсирует болью, клей отошёл и по коже сбегает тонкая струйка крови. Запекается и скрывается под свежей. Спустившись, остановился перевести дух и похлопал по аптечке. Нет, рано, надо экономить.
Земля сухая и безжизненная, покрыта выжженными пятнами. То тут, то там глаз цепляется за знакомые нагромождения баррикад и огневых точек. Остатки бетонных дзотов, напоминают пни вдоль дороги. Я остановился возле остатков танка, по крайней мере, у этого агрегата были гусеницы. Попытался прикинуть модель, но мозг забуксовал. Во всей конструкции чувствуется нечто нечеловеческое.
Внутри всё выжжено и видно крохотное отверстие на боку, где броня самая тонкая.
Обглоданные высотки взирают на меня с безразличием. В пустых провалах окон зиждется тьма и тишина. На стенах видны запёкшиеся тени. Взрыв испепелил тех, кто их отбрасывал, прежде чем тени успели исчезнуть. Маленькая картина большой трагедии.
— Может, хоть подскажешь, куда идти? — Сказал я, бросая взгляд на нового спутника.
— Это не имеет смысла, я и сам не знаю куда. Тут всё… сильно поменялось. Пойми, в этом мире нет ничего статичного. Рано или поздно случается что-то и привычный ландшафт меняется. Хотя вру, есть кое-кто кто устроился довольно вольготно.
— Кто же?
— Сборщики плоти.
— Звучит, как-то, что не надо встречать. — Заметил я оглядываясь.