— Мы оба самцы. — Буркнул я.
— Ну, это не проблема, некоторые виды меняют гендер при необходимости.
— Мы, нет.
— Ты уверен? Подумай, мой план хорош. Тут действительно можно окопаться и развить колонию, а потом тягать технологии со второго яруса.
— У меня другой план.
— Ну-ка, просвети.
Снаружи темно, а в окнах верхних этажей отражается Вселенная. Мир безжизненен и тих. Бок заметно сдулся, но болит сильнее. Я облизнул губы и кивнул на Нуля.
— Если он здесь, то и остальные должны быть в радиусе, сотни или двух километров. Мы дадим им знать, где мы.
— Это как же?
— Самым древним и проверенным способом.
Крыша небоскрёба освещена огнями вселенной. С высоты сотни этажей открывается вид на целые поля разбитых кораблей, густые заросли, базальтовые долины. На условном юге темнеет озеро. То тут, то там горят огни. Не то кораблей, не то поселений. Слишком далеко, чтоб я мог добраться до них в нынешнем состоянии.
Ноль сносит на крышу обломки столов, ткань, найденную в спальных комнатах. На удивление плотную и хорошо сохранившуюся. Костёр получается внушительный.
Вскоре зажгли огонь, и небоскрёб стал похож на зажжённую спичку. От костра повалил густой чёрный дым. Мы растянули полотнище над ним и начали сдвигать, создавая над небоскрёбом пунктирную линию.
Остаётся надеяться, что с поверхности увидят другие десантники.
Я привалился спиной к ограждению и вытянул ноги к огню. Ноль занял позицию с винтовкой и мониторит подходы к городу, выкрутив увеличение на прицеле.
— Я ещё раз напоминаю, что выдавать своё положение рядом с логовом свежевателей, которые и так знают о тебе, такая себе идея. — В который раз сказал Верп, обиженное мигая на разные цвета.
Понимаю и полностью согласен. Вот только мы на войне за собственные шкуры. Может, я и суперсолдат, чьи тактические возможности за гранью человеческих, но я человек. А человеческие силы раскрываются только в больших группах. Это наша природа. Люди слабы, даже по меркам родной планеты. Мышечная сила около нулевая, в сравнении даже с приматами. Любой шимпанзе способен оторвать человеку руку и ей же забить, как дубиной. Нет ни когтей, ни клыков, даже сносного яда. Голая и слабая обезьяна с потешно большой головой.
Вот только когда эти ущербные насмешки эволюции собираются в группы больше пяти особей. Самые свирепые хищники, прирождённые убийцы и охотник, превращаются в беспомощную добычу.
Я прикрыл глаза, отдаваясь мыслям и лёгкой дрёме.
Этот мир выбивается из всякой логики и всё же, имеет её. Если я что-то не понимаю, оно всё ещё не бессмысленно, просто я мало знаю.
Если придут, хотя бы двое, наши шансы возрастут в несколько раз. Можно будет распределить роли и сосредоточить силы.
Мысль, подхваченная дрёмой, унеслась дальше, в базальтовую долину. Проникла в пещеру до самого логова свежевателей. Зачем они собирают плоть? Я бы понял, если бы для еды, но не похоже, что это основная деятельность. Плюс, они не стали нас преследовать. Почему?
Ноль убил, как минимум семерых, я застрелил двоих или троих. Оставшиеся вернулись с подкреплением… защищённые от пуль щитами. Прослеживается тактика и умысел. Они умеют охотиться на таких, как мы, но решили не рисковать.
— Верп?
— Да?
— А зачем свежеватели собирают мясо?
— Ну… я ведь уже говорил? Они ассимилируют плоть, кормятся ею, а добытые мозги используют, как вычислительные мощности. Жутко эффективная стратегия. Понимаешь, в этих пустошах в изобилии конечные продукты технологий. Варп двигатели, вероятностные, оружие всех видов. Всё что угодно, кроме…
— Места?
— Эта шутка и в первый раз не была смешной. Нет. Тут нет средств производства, точнее их ничтожно мало, а те, что есть… ну, скажем так, ни на что важное негодны. Вот какой толк здесь от производств топлива или двигателей? Никакого.
— Зато мяса в избытке.
— Да, только хватай и тащи к себе в нору. А там пара манипуляций и собирай из клеток фабрики, процессоры, что угодно биологическое. Плоть — это очень функционально, но…
— Ограниченно. — Заключил я. — На мясе отсюда не улететь.
— Именно! Так что они, заперты в таком же круге отчаянии, как и все тут. Просто их положение не такой мрачное.
От костра идёт сухое тепло. Пунктирная линия дыма поднимается всё выше и выше, тянется к плетению вселенной. Должно быть, её видно далеко. Да и сам костёр ярко выделяет башню среди сумрака.