8.
Близилось время вступительных экзаменов. Алёна всё больше нервничала и норовила отмахнуться от участия в играх. Флора пыталась её утешить и развеселить, сшила ей новый плащ, подарила кофточку, сплела бисерный кулон. Иногда они вдвоём, без компании, ходили в кафе. Алёна старалась, чтобы это происходило не часто, потому что за еду и напитки платила она, чтобы в свою очередь иногда порадовать подругу, но при этом не хотела показать, что родители дали ей с собой много денег.
Однажды они засиделись допоздна в «Кофе-хаус», поедая свежие пирожные с кремом. Распахнулась стеклянная дверь, и в кафе вошла молодая женщина. На ней было декольтированное облегающее платье, всего одна тонкая золотая цепочка на шее, в руке маленький золотистый клатч. Незнакомка шествовала на высоченных шпильках и выглядела именно женщиной, уверенная, шикарная, чувственная. Она бросила мимолётный презрительный взгляд на двух пёстро одетых неформалок и вдруг прищурилась.
Алёне стало неприятно и отчего-то холодно, словно откуда-то потянуло ледяным сквозняком.
-Давай уйдём, - шепнула она Флоре, косясь на эффектную незнакомку.
-Ты что? Зачем спешить? Мы тут всю ночь просидеть можем, мы ещё не договорили про твою новую квенту! Я думаю, ты вполне можешь сыграть не только эльфийку или орочью шаманку, как до сих пор, но и оборотниху! У тебя глаза вылитые кошачьи, только вертикальных зрачков не хватает, и такая пластика движений… А почему ты не занимаешься танцами? Моя знакомая такую историчку преподаёт!.. Тебе эта курица расфуфыренная не нравится? Да плюнь ты на неё, не обращай внимания!
Но Алёне больше не шли на ум никакие квенты, она продолжала ощущать на себе тяжёлый мрачный взгляд, очень знакомый и вызывающий дрожь в спине.
-Нет, давай уйдём, мне не по себе почему-то.
-Ну ладно, пошли отсюда, всё равно настроение уже сбито.
Девушки выбрались на ночную улицу. Они шагали к метро, Алёна часто оглядывалась, ей снова казалось, что за ними кто-то идёт.
Возле входа на станцию девушки распрощались, Флора отправилась к своему парню с ночёвкой, а Алёна поехала на вписку, у неё уже был свой ключ от квартиры Флоры.
9.
Она вышла на станции «Рижская» и, прижимая сумку к боку, размеренно зашагала по улице. Звонить ребятам, чтобы встретили, не стала. В метро ощущение взгляда исчезло, шагов за спиной не звучало, сбоку по шоссе мчались машины, прохожих на тротуарах не было.
Вот и знакомый переулок, фонари на высоких столбах, как всегда, не горят, в темноте сплошной грядой протянулся кустарник вдоль газона. Алёна покосилась на них и свернула к подъезду. Кусты внезапно увеличились в высоту, несколько человек поднялись из зарослей в полный рост и дружно шагнули на асфальт.
Она не стала выяснять, кто это и что им надо, сразу бросилась к дверям. Код подъезда набрать не успела, её схватили, заломили руки за спину. Она поняла, что всё серьёзно, что сейчас произойдёт что-то страшное, и, даже если очень громко закричать, никто не придёт и не спасёт. Изнутри поднялось дикое отчаяние и бешенство. Только-только наладилась совсем другая, душевная, интересная жизнь, и вот сейчас всё закончится из-за каких-то гадов, сейчас всё закончится вообще?
С ног до головы тело шибануло волной жара, на одно долгое мгновение глаза ослепила вспышка, кто-то жутко заорал. Жестокая хватка чужих рук исчезла, асфальт ударил в челюсть, от боли пресеклось дыхание. Через секунду Алёна сумела преодолеть боль, собралась, оперлась на внезапно ослабевшие руки и ноги и метнулась в сторону от нападающих. Неожиданно у неё получился длинный прыжок, девушка с шумом рухнула в кусты и бросилась прочь, почему-то на четвереньках.
Она бежала некоторое время, не разбирая дороги, куда попало, пока не упала, задыхаясь. Вокруг было тихо, за ней никто не гнался. Она привстала, озираясь, оперлась на руки. Увидела вокруг деревья и кусты какого-то газона, потом наклонила голову, увидела свои руки и вначале даже не поняла, что это её конечности – лапы в пятнистом меху, выпущенные когти впились в траву и землю.
Девушка, ещё не осознавая, что произошло, заторможенно попыталась рассмотреть себя. С плеч, которые раздались в ширину, свисали клочки порванного платья. Через прорехи было видно, что пятнистый жёлто-чёрный мех покрывал теперь всё тело. Грудь пересекал ремень, на нём по-прежнему болталась сумка, она сохранилась в целости.