— Я не понимаю! Как ты очутился в этом захолустье и в карете Леманнов?
— Приехал по делу, — сказал он, отступая на шаг и откровенно разглядывая меня. — Ты в платье! Кто бы мог подумать!
Я невольно одернула свою клетчатую юбку.
— Космо! Давай по порядку. По какому делу?
Но он не спешил начинать рассказ. Наконец мне удалось оторвать его от разглядывания фасона моей одежды, и он объяснил, что встретил Леманна в гостинице сегодня утром. Узнав, кто такой Космо, Людвиг завел разговор обо мне и предложил подвезти до дома Тельмы.
— С этим понятно, — ввернула я. — А по какому делу ты сюда приехал?
Космо вмиг посерьезнел, превратившись в прежнего надежного товарища.
— На дороге между Цалемом и Либеком пропадают люди. В позапрошлом месяце где-то там сгинуло трое коммерсантов. Ты слышала что-нибудь?
— Нет, в городе ни о чем таком даже не болтают.
— Но ты не выглядишь удивленной, — заметил он.
— Пойдем обедать к сестре, а по дороге я тебе все расскажу.
Космо не стал отказываться от приглашения, и мы направились к дому Тельмы. Я собралась с мыслями, и изложила суть, стараясь избегать упоминаний о личных переживаниях, но это было невыполнимо. Космо, старый и надежный товарищ, умел слушать. Он не перебивал и только покосился на меня, когда я рассказывала ему о ночных бдениях с Людвигом.
Мы дошли до дома Тельмы и остановились на углу, чтобы не обсуждать дела при сестре. Услышав о признании экономки, Космо хмыкнул:
— Надо думать! Пришло же тебе в голову обвинить ее!
Похоже, он тоже счел любовную историю естественной и единственно возможной.
Космо не произвел приятного впечатления на Тельму, хотя обычная приветливость не изменила ей ни на миг.
— Даже Вульф интереснее, чем он, — протянула она разочарованно, когда за Космо закрылась дверь. — Я уж не говорю о Леманне! Тощий, белесый, двух слов сказать не может — фу!
— Ну, Тельма, ты слишком строга. Что дано природой — то и есть. И неправда, будто он не может двух слов связать. Просто не болтает, как некоторые, без умолку.
— Гляди, как бросилась на его защиту! Если ты имеешь на него виды, то знай — я не одобряю! — заявила она.
Как и собирался, на другое утро Космо уехал проверять дорогу от Цалема до Либека и пробыл в отлучке три дня. Я ждала его, изнывая от нетерпения и жалея, что не поехала с ним. Что он скажет? Какие новости привезет? Разбойники или оборотни? Нас, охотников, нанимали в обоих случаях. Наконец Космо вернулся, и мы вышли прогуляться и побеседовать с глазу на глаз.
— Я ничего не узнал. Нет свидетелей, нет уверенности. Только пропавшие коммерсанты.
— Ты переберешься в Либек?
Я знала, что Либек побольше Цалема и к тому же стоит прямо на проезжей дороге. Поиски стоило начать оттуда, тем более за месяц, проведенный в Цалеме, до меня не донеслось ни единого намека на разбойников. Как верно заметила однажды Тельма: слухи, как ветхое полотно, всегда расползаются.
— Сначала я так и думал, — ответил Космо, — но чутье велит мне остаться в Цалеме. Я не уеду.
Чутье. Для любого охотника это — сильный аргумент. Я только кивнула.
— Пробуду здесь до следующего полнолуния, а там увидим, — закончил он.
Новый год приближался стремительно. Угол в гостиной заняла елка, и ее украсили орехами и шоколадом в золотистой фольге, палочками леденцов, фигурками из вафель и свечами. Теперь вечерами мы собирались возле нее, рассказывая волшебные истории и читая сказки. Семейные вечера были тихи и безмятежны, а дни полны радостных хлопот, и только набирающая силу луна за окном намекала, что все хорошее рано или поздно заканчивается.
В канун Нового года мы собрались на праздничный ужин. Прислугу Тельма отпустила. Арнульф тоже отправился в гости на соседнюю улицу то ли к знакомым, то ли к родственникам. А к нам пришел Космо.
Отведав запеченного карпа, и спрятав пару чешуек в кошелек — если верить примете, к деньгам — в двенадцать ровно мы забрались на лавки и с последним кукованьем кукушки впрыгнули в новый год. Детям сегодня разрешили засидеться допоздна, но к полуночи они сдались, переев сластей и утомившись. Они отправились наверх спать, а мы вышли прогуляться.
Цалем, как все старые городки, не отличался широтою улиц, и сама главная площадь вмещала не так уж много народу, поэтому цалемцы отмечали многолюдные праздники на обширной площадке между купальнями минеральных вод.
Присыпанные снегом невысокие горы осветились заревом больших костров, и их окрестности огласились звуками праздничного гуляния. Мы, влившись в веселую толпу горожан, поднимались вверх по улице, когда мимо пронеслись нарядные сани, взбившие снежные вихри. В них сидела смеющаяся Ядвига и Арнульф, важный, как всегда.