— Я играл в карты с доктором почти до утра.
Я хмыкнула, дав понять, что не верю его словам.
— Доктор подтвердит, — пожал широкими плечами он.
Часовщик говорил твердо, с уверенностью, что тот, на кого он ссылается, поддержит его. Однако в первый момент он чего-то испугался, и мне очень хотелось бы знать — чего именно.
Вскоре вернулся доктор. Не откладывая в долгий ящик, я спросила его о вчерашней ночи, и получила подтверждение словам Барнабаса, кроме того, доктор уточнил, что часовщик уехал около половины третьего. Удалось выяснить, из гостиницы Космо выманили в это же время, и получалось, что часовщик никак не мог быть в половину третьего и в городе, и в четырех милях от него, у гостиницы. Итак, Барнабас оправдан, но я не могла выбросить из головы то его выражение лица.
Мы с доктор поднялись к больному. Космо видимо оживал, хоть и морщился при каждом движении. Доктор осмотрел его и остался доволен — жар не появился.
— И все же, переночуйте здесь на всякий случай, — сказала я.
— Особой необходимости в этом нет, — ответил доктор, — но если вы настаиваете....
Я кивнула.
— Тогда я приеду ближе к ночи, — он собрал свой инструмент в небольшой саквояж, — нужно навестить еще нескольких больных — зима, знаете ли, много болеют.
— До вечера, с комнатой я улажу.
Я опять спустилась вниз, чтобы договориться насчет еще одной комнаты с хозяином, когда заметила, что место Барнабаса опустело. Он ушел.
Под вечер, почувствовав, что окончательно вымоталась после бессонной ночи и беспокойного дня, я оставила сиделку приглядывать за Космо, а сама прилегла в соседней комнате, наказав прислуге разбудить меня в три ночи, и это было исполнено со всей добросовестностью. Плеснув себе на лицо холодной воды, чтобы проснуться поскорее, я вернулась к Космо. Он мирно спал, и выглядел лучше, чем вечером. Сиделка тоже дремала в кресле. Я отправила ее досыпать в постель.
Где-то ближе к полудню появился доктор, а следом за ним — и Тельма. Она с прилично-сочувствующим видом осведомилась о здоровье Космо, и, оставив его на попечение доктора, деловито щупающего пульс, обернулась ко мне:
— Знаешь, с кем я сейчас приехала из города?
Я уверила ее, что мне это неизвестно.
— Я пошла к Миллеру, думая попросить у него бричку, и вдруг у самой кондитерской нагоняет меня карета и останавливается, а оттуда выглядывает — угадай кто?
Я пожала плечами, уже предчувствуя, кто именно оттуда выглядывал.
— Людвиг Леманн! — объявила Тельма. Она незаметно для себя повысила голос, и сообщение произвело несколько большее впечатление, чем было рассчитано. Доктор обернулся к нам, а Космо метнул на меня взгляд. Сестра, заметив, что наделала переполоху, смутилась и понизила голос почти до шепота.
— Он был с Ядвигой и кучей поклажи. Они едут в Вену.
Взгляд Космо преследовал меня.
— Что же, надеюсь, ты пожелала им всех благ и счастливого пути.
И я отвернулась к окну.
Вскоре Тельма спустилась в общую комнату распорядиться о чае. Следом за ней, ушел и доктор, уверив меня, что с больной идет на поправку. Я посидела еще немного с Космо. Со вчерашнего вечера в его воспоминаниях ничего не прояснилось. Пробовали заходить и так и эдак, пытаясь разбудить его память, и раскрыть какие-нибудь детали, но безуспешно.
За чаем Тельма выглядела погрустневшей и какой-то задумчивой. Я спросила ее о причине перемены в настроении, но она отделалась отговоркой и быстренько перевела разговор на молодую чету, сидевшую через два столика от нас, щеголявшую столичными модами. И лишь спустя несколько часов, когда собралась ехать домой, вдруг сказала:
— Знаешь, я видела кое-что очень странное. Доктор сообщил Барнабасу, что Леманны уехали. Часовщик от этой новости аж подпрыгнул. Вскочил и умчался. Знаешь, Хильда, мне кажется, что он поехал за Ядвигой Леманн с нехорошими намерениями, — задумчиво закончила она.
В эти два дня я частенько размышляла, какой интерес у Барнабаса в гостинице. И вдруг он срывается за Леманнами. Ходили ведь слухи, что они вот-вот уедут, может быть, он караулил новости тут?
— Барнабас мне всегда казался человеком, у которого есть своя тайна, — продолжила сестра. — А что если он был любовником Ядвиги, а потом она изменила ему? Вдруг он хочет ей отомстить?
Я кивнула. В ее предположении имелся смысл, по крайней мере, оно не противоречило известному. Ядвига бегала куда-то ночами, как рассказала экономка, кто-то шлялся возле дома Леманнов, и я встретила там Барнабаса. Все это очень похоже на правду.
— Я еду за ними, — решила я, поднимаясь из-за стола.
— Сбылись мои опасения, — вздохнула Тельма. — Жалко, что не смогла промолчать!