Полчаса спустя я покинула гостиницу и погнала лошадь в направлении Либека, через который лежала дорога на Вену. С Тельмой я простилась по возможности короче, взяв с нее обещание рассказать о моем отъезде Космо не раньше завтрашнего утра — ему ни к чему лишние волнения. Пока он спал, я позаимствовала его пистолеты — мои остались в доме сестры.
Людвиг ехал на своих лошадях и вряд ли гнал без отдыха. Скорее всего, он отобедает в каком-нибудь деревенском кабачке и заночует в Либеке. Там я рассчитывала нагнать его.
Места эти были издавна и плотно заселены, и лошадь бежала по хорошо накатанной дороге. Я бы больше радовалась спокойной езде в карете или санном возке, а не тряскому бегу лошади, открытая пронизывающим ветрам, но тратить время на неизбежную волокиту переговоров нельзя.
День был пасмурный, черно-белый, но дали виднелись отчетливо, будто прорисованные тушью. В первой деревеньке меня ждало разочарование: никто не мог вспомнить прокатившую мимо карету, никто не видел бородатого человека в волчьей шубе. Закралось сомнение: по той ли дороге я поехала? Но я стегнула лошадь.
Через пять миль мне повезло больше — Леманна знал хозяин маленькой таверны, где Людвиг останавливался на обед. Я вздохнула с облегчение — все-таки дорога верная. А вот мрачного Барнабаса он не видел. Наскоро перекусив горячей похлебки и выпив чашку чаю, я снова вскочила в седло и погнала лошадь. Леманны, по словам хозяина таверны, провели у него не меньше двух часов, и если Барнабас не останавливался по дороге, и лошадь у него выносливая, то он теперь наступает им на пятки, в то время как я безнадежно отстаю.
Стемнело. Дорога опустела. Небо заволокло облаками, и вокруг установилась непроницаемая тьма. Звуки пропали, ветер стих, и только топот копыт нарушал беззвучие. Мне почудилось, будто мир вокруг растворился в этой густой тьме. Исчезло все: неровные очертания гор по правую руку, и река — по левую, пологие холмы, поросшие лесом; людские города и деревни, даже дорога под ногами пропала, и стало казаться, что само движение вперед — обман, и я обречена скакать в темноте вечно. Когда впереди замелькали тусклые огоньки Либека, у меня отлегло от сердца.
По счастью, ни метели, ни снега, ни особенного мороза сегодня не случилось, но я все равно окоченела и почти не чувствовала ног, так что на гостиничном дворе свалилась прямо в руки конюхам, они-то и затащили меня на теплую кухню. Там тетка с красным и заплывшим жиром лицом охнула и захлопотала, почти как моя сестрица. Вскоре меня отпоили горячим чаем с вареньем и в отмороженные ноги и руки впились тысячи ледяных иголок. Мне понадобилось время прежде, чем я смогла расспросить их о постояльцах. Я очутилась в нужном месте — карета Леманов вкатилась под эти гостеприимные своды час с лишним назад. О Барнабасе прислуга ничего не знала. Мне пришлось дожидаться, пока я вновь овладею распухшими руками достаточно, чтобы нажать курок пистолета. Один из слуг был отправлен под двери Леманнов, и у меня появилось время, чтобы обдумать свои поступки. С каким видом я появлюсь перед Людвигом и надо ли это делать, если сегодня Барнабас не объявиться? А что если все это — недоразумение, и Тельма неверно поняла разговор доктора и Барнабаса, а я неправильно истолковала его поведение? Сегодня я переночую тут. А завтра? Невозможно следовать за Леманнами и не попасться им на глаза. А если Людвиг решит, что я навязываюсь, преследую его? Повернуть назад? Но могу ли я быть уверена, что опасность миновала?
Размышления прервали торопливые шаги и открывшаяся в кухню дверь. Тот, которого я отрядила сторожить двери Леманнов явился, блестя глазами.
— Там приехал бородатый!
Я поднялась, опираясь о спинку стула и гадая, не подведет ли меня собственное тело, но ощутила, что стою на ногах прочно, без заметного неудобства, и вышла вслед за мальчишкой.
— Где он? Прошел к Леманнам?
Он смутился, но быстро обрел себя.
— Я отходил во двор и не видел. Мне про бородатого конюх сказал! — и уставился на меня, ожидая обещанное вознаграждение за новости, которое, по-моему, не заслужено целиком. Поколебавшись, все-таки положила ему в открытую ладонь серебряную монету.
— Посчитаем, что и прочие мелкие услуги оплачены, — сказала я, похлопав его по жестким от работы пальцам.
От дверей на кухню, просматривались обе общие комнаты маленькой гостиницы, и Барнабаса в них не было. Я взбежала по лестнице и быстро прошла по коридору до конца, туда, где расположился Леманн. Стараясь не шуметь, приблизилась к дверям и прислушалась. Оттуда не доносилось ни звука.