Я была согласна с Людвигом — Ядвига где-то рядом. Мы находились от нее шагах в двадцати, когда услышали крик. Что бы там ни произошло, быстро скрыться можно только в одном месте — за другим углом таверны. Перебегай он улицу с девушкой на руках, будь здесь какая-нибудь повозка — мы бы это заметили. И я побежала за угол. Людвиг последовал за мной, или заключив то же самое, или доверившись мне.
И в тот же миг из темноты за углом крикнули:
— Она здесь!
Девушка лежала на земле, раскинув руки. Сначала почудилось, что она мертва. Я наклонилась над ней, нащупала слабое биение жилки на шее. Людвиг стоял за спиной, молча, боясь приблизиться.
— Жива! — сказала я ему.
Он облегченно, с шумом выдохнул.
Кто-то принес фонарь, и при свете стали заметны следы на шее — ее пытались задушить.
Луна насмешливо разглядывала нас с небес.
'Что-то будет', — стукнулось мне в висок.
На другой день заехал Людвиг. Немного посидел с нами, рассказал, что его племяннице стало лучше. Ядвига узнала нападавшего и назвала его имя — Вилли Миллер, сын мельника. Тот, который ссорился с нашим жильцом. На мельницу, стоявшую особняком от города отправились несколько добровольцев во главе с Леманном, но Вилли пропал. Отец его поклялся, что не видел сына со вчерашнего дня, и будто бы удивился, узнав о нападении на Ядвигу. Удивились и братья Вилли, ладные, как на подбор, ребята. Они пообещали сообщить, если он вернется, но слишком надеяться не приходилось — о делах на мельнице ходили разные слухи. Людвиг разослал людей в обе стороны по дороге — предупредить трактирщиков. Расспросил приятелей Вилли, но те ничего не знали и не понимали, почему он бросился на Ядвигу, хотя кое-кто обмолвился, что он приударял за ней.
— У тебя есть опыт в подобных делах, Хильда, — сказал Людвиг в заключение. — Что еще можно сделать?
Я уверила его, что сделано все верно.
— Но что ты об этом думаешь? Какая у него была причина напасть на Ядвигу?
— Оба молоды, и она хороша. Ревность иногда превращает человека в зверя.
Он взглянул на меня тревожно, не удовлетворенный ответом.
— Вряд ли он попробует еще раз, — попыталась утешить я его.
Людвиг качнул головой и попрощался с нами.
На другой день он заехал снова. Новостей о Вилли не привез. Никто не видел Миллера ни в придорожных гостиницах, ни на мельнице, ни в самом Цалеме, но Людвиг не собирался сдаваться.
— Пока его не поймают живым или мертвым, не успокоюсь, — сказал он решительно.
— А что говорит Ядвига? Он пытался ухаживать за ней? — спросила я.
— Ничего такого. Пару раз танцевали на вечерах.
— Значит, она не знает, почему он напал.
— Может, сошел с ума? — предположила Тельма, не отрываясь от вышивания.
— Тогда найдется через несколько дней в лесу.
Людвига это не утешило.
Едва за ним закрылась дверь, как Тельма сказала:
— Знаешь, раньше Леманн так часто сюда не наведывался, — и хитро взглянула на меня.
— Он приезжает, потому что беспокоиться о племяннице и хочет посоветоваться.
— Советы он мог бы получить в другом месте.
— Перестань, Тельма! — я не хотела этих разговоров, но тоже чувствовала интерес Людвига ко мне, и разные мысли невольно лезли в голову. Поощрять несбыточные мечтания не хотелось — после будет больно мне же.
— Ты сама отворачиваешься к стенке, — сестра ловко завязала узелок и зубами перекусила нитку на вышивке. — Если так поступать — ничего не выйдет.
Мне нечего ей возразить. Я не сразу 'отвернулась к стенке'. Была неудачная попытка в юности. Он женился на другой, красивой куколке. И потом, когда я уже стала охотником — еще раз. И этот поступил также. Вот тогда я, утешив себя тем, что попыталась, но ничего не вышло, оставила такие мысли. С тех пор прошло десять лет, и не могу сказать, что сожалею о своем одиночестве. Я перевидала достаточно семейных пар, чтобы научиться ценить свободу.
— Как Леманн беспокоится о своей племяннице, — продолжила Тельма после паузы. — Не о каждой дочери или невесте так пекутся!
— Собственных детей у него нет, и Людвиг воспитывал ее с детства — как же не беспокоиться о ней? А твои слова двусмысленны. Не станешь же ты обвинять его в том, что он хороший, добросердечный человек?
— Его — нет, не стану. Но лучше сбыл бы он ее с рук. Кто пойдет в дом, где уже есть хозяйка? Он дает ей слишком много свободы и в доме, и в обществе.
Я пожала плечами. Это их дело. Хозяйство у Леманна немаленькое, без женского глазу не обойтись. Не Ядвига, родственница и наследница, так экономка получила бы ключи от кладовых.