Милолика беспокойно посмотрела в окно, но там ничего не изменилось. Лес кругом, дорога еле видная, дождь с неба серость сеет и пустота вокруг. Счастье-то какое.
Видеть сейчас Руслана хотелось ещё меньше, чем раньше. Может из-за нагло съеденного кекса, а может потому, что третью ночь подряд она остаётся одна.
Вспышка недовольства по поводу встречи с ведьмами не помешала альфе явиться спустя полчаса и с ходу завалить ее на кровать. А потом, пока она приходила в себя на смятых простынях, безукоризненно вежливо отговориться делами. Занявшими, очевидно. всю ночь.
А утром ее встречал Влад и пустая тарелка из-под кекса. Пришлось заехать в пироговую. На прощание она пообещала Петровичу, что непременно придет ещё, проставится как надо.
И вот сейчас, добровольно принудительно получив такую неожиданную свободу. она пребывала в растерянности. Куда себя пристроить? Вариант «не работать» казался неуместным и диким. Кто и был профи по этой части, так это ее мамуля.
Дарья Мироновна виртуозно умела находить деньги, при этом не подарив государству ни одного, даже сокращённого трудодня.
Ещё один пункт, о котором стоит сообщить Руслану. Заслуга ее мамаши состояла исключительно в том, что она не записалась на аборт. Ребенок, как рычаг для манипуляций отцом, оказался очень удобен. Но когда Милолике исполнилось пять, в сердце мамочки постучалась новая великая любовь. Развод, девичья фамилия и отказ от ребенка. Зачем ей такой молодой, прицеп? Маленькая Мила долго плакала и звала маму. Каждый день тащила табуретку к окну, и допоздна смотрела на улицу. надеясь увидеть бежевое, кашемировое пальтишко и светлые локоны. Отец вздыхал, гладил ее по голове своей большой теплой ладонью и заверял, что завтра мама непременно приедет из командировки. Господи, сколько же лет она ненавидела это слово. Командировка…
Острый спазм перехватил горло до рези в глазах. Как взрослому, папе досталась двойная доза сердечной горечи. Тоска по любимой женщине и слезы брошенного ею ребенка. Ох, если бы в детстве она только понимала, чего стоит ее мать… Уж точно ни одной, даже самой маленькой слезинки.
Финальным аккордом стала ее выходка с оборотнями. Последнее, на что купилась Милолика, и что окончательно разрушило иллюзии маленькой девочки по поводу мамы. Да и отец снял свои розовые очки. Успокоился, окончательно отпустив не достойную претендовать на его сердце женщину. И больше их идиллии ничего не мешало.
Между деревьев мелькнул бок черного внедорожника. А за ним ещё несколько машин. Но вместо того, чтобы завернуть к дому, они проскочили мимо.
Влад сегодня опять мотался по делам. Отвёз ее только на работу, да ещё потом двор и стали о чем-то переговариваться. Смотрели в сторону скрывшихся машин, и оживленно жестикулировали. Она и сама догадывалась. что это за траурный кортеж.
Через полчаса, к ее вящему удивлению, во дворе появился не Влад, а Руслан. Ох. неужели самый занятой волк на свете решил объявиться днем? Милолика беспокойно вцепилась в подоконник. разглядывая мощную фигуру в темно-синем костюме. Мужчина почувствовал ее интерес и повернулся.
Как будто взглядом раздел. Так и хотелось отступить вглубь комнаты и прикрыться.
Она кивнула на всякий случай. Альфа только чуть склонил голову. То ли ответил. то ли просто померещилось. Надо бы спуститься вниз, поздороваться нормально. А то действительно окопалась здесь, как мышь, и на кекс несчастный дуется.
Когда она заставила себя высунуться из своей норки. Руслан уже сидел в холле.
Выглядел как всегда с иголочки (родился он, что ли, в костюме?), но глаза были уставшими. Каждый шаг давался с трудом, и все же Милолика дошла до кресла напротив и позволила себе сеть
— Эти машины… Там потеряшки?
Само сорвалось. Руслан удивленно изогнул брови.
— Да. Тебя это беспокоит?
— Нет! То есть… Не в том смысле… А их можно вылечить?
Стройный диалог, который она продумывали по пути сюда, неудержимо распадался на отдельные, неловкие слова. Под пристальным взглядом зелёных глаз она себя чувствовала школьницей у доски. Вспотевшие ладошки мнут белый передничек, в голове пустота. А за столом строгий, элегантный учитель. Ожившая мечта всех девчонок и учительниц.
— Вылечить? Пожалуй, можно.
— Правда? Как?
— Пулей в лоб.
— Ох, — как та пуля, его слова вышибли остатки дельных мыслей, — а…
Альтернативного способа нет?