— Наконец-то я использовал свои силы во благо, — бормочет он.
— Я не могу поверить, что ты это сделал, — говорит она.
— Жизнь дает нам не так уж много ответов, — бормочет он. — Я был рад, что смог дать тебе хотя бы один.
К его удивлению, она берет руку, которую он кладет себе на бедро, переплетая их пальцы. Он держит одну руку на руле и сжимает ее руку.
— Куда мы едем? — Она спрашивает снова.
— Мы собираемся нанести ему визит, — говорит он. — И что бы ни случилось после этого, решать тебе.
ЭЛЛИ
Она настолько ошеломлена тем, что он сделал, что даже не может поблагодарить его.
Она просто продолжает недоверчиво смотреть на бумаги, перепроверяя, чтобы убедиться, что это действительно он.
Фотография на его правах устрашающе похожа на тот краткий взгляд, который она бросила на него в день аварии.
Но ей нужно быть уверенной.
Эрик подключился к каждой камере стоп-сигнала между дорогами, находя номерные знаки и отслеживая каждый из них. Он установил местонахождение владельцев транспортных средств, изучил больничные карты и сделал гораздо больше, чем потрудилась сделать полиция. Судя по следам заноса, водитель, скорее всего, был пьян.
— Сколько времени это заняло у тебя? — Наконец спрашивает она, впитывая каждую деталь. — Даже полиция не проделала столько работы.
Эрик сделал все это за неделю, пока находился в заключении.
— Это заняло слишком много времени, — говорит он. — Я хотел предоставить тебе информацию как можно скорее. Даже если…
Она повторяет его слова, и он прочищает горло.
— Даже если бы ты меня не хотела.
Она почти смеется над абсурдностью его заявления.
Конечно, она хочет его. Ее тело зовет его.
Ее внутренняя Омега зовет его.
Ее сердце тоскует по нему.
Единственная часть, которая колеблется, — это ее разум. Ее логика и все, что позволяет ей сохранять контроль, находятся под угрозой, когда она рядом с ним.
Ее плечо пульсирует, железа чувствительна после оскорблений его рта.
Он мог бы заявить на нее права там, в изолированной каюте, но предпочел этого не делать.
Ей было бы легче, если бы он это сделал. Тогда у нее не было бы причин покидать его.
Она задается вопросом, не предлагает ли он ей по-своему выбор.
Она сильнее сжимает его руку.
* * *
Дом Рональда, мягко говоря, неухоженный.
Спрятанный на извилистой дороге, заросшей сорняками, маленький трейлер с облупленной краской снаружи, а также лужайка перед домом с травой высотой с Элли.
Они находятся у черта на куличках, в городке ненамного больше Грин Вудса.
Сбоку припаркована машина, и она замирает, когда видит пыльный красный грузовик.
— Это его грузови», - шепчет она, когда Эрик паркует машину. — Черт возьми, это тот самый грузовик, который сбил их.
Он ободряюще сжимает ее руку. — Итак, как ты хочешь это сделать, детка? — Он одаривает ее ухмылкой, его глаза темные и злобные. — Ты хочешь оказать честь или я?
Лучший человек ушел бы, думает она.
Лучший человек мог бы простить.
Но прямо сейчас она не хочет быть лучшим человеком.
— Если с ним что-нибудь случится, — медленно произносит она. — Это на моих условиях. Это мое решение».
Его ухмылка превращается в злобную усмешку, и он одобрительно рычит. — Это моя девочка. Показывай дорогу, милая.
Они поднимаются на крыльцо, деревянные ступени прогнили и перекосились. Ее разум затуманен нерешительностью и тревогой. Эрик идет позади нее, его аромат окутывает ее. Она чувствует, как от него волнами исходит гордость, и использует его веру в нее как силу.
Она останавливается перед дверью — простой проволочной сеткой на выцветшей раме.
Человек, убивший ее мать и сестру, находится за этой дверью.
Монстр, который оставил их гореть заживо и оставил Элли спасаться самой, находится всего в нескольких футах от нее.
Когда она стучит в дверь, она понимает, что есть разные виды монстров.
У Эрика есть моральный компас, каким бы извращенным он ни был.
Но Рональд…
У него даже нет сердца.
— Я здесь, — шепчет Эрик у нее за спиной. — И что бы ни случилось, я люблю тебя.
Его признание ошеломляет ее, но у нее нет времени осмыслить его слова, потому что дверь распахивается. Мужчина с налитыми кровью глазами смотрит на нее, покачиваясь на нетвердых ногах, одетый в заляпанную белую рубашку и шорты-карго.
И вонь. От него пахнет самой смертью, сочетанием табака и приторно-сладкого алкоголя с привкусом чеснока для тела.