Это жестокость, которую она проявляет по отношению к нему, позволяя ему наслаждаться ее присутствием, но затем исчезать навсегда. Скоро она станет просто мечтой, воспоминанием, которое будет мучить его до конца дней.
Что ж, он может быть таким же жестоким.
— Это было не очень умно с их стороны. — Его голос, низкий и ровный, сбивает ее с толку.
Она облизывает свои нежные губы и хмурится. — Прости?
— Джерард не сможет защитить тебя от меня, маленькая Омега.
Она вздрагивает, как от пощечины.
Это ее задело.
— Я не нуждаюсь в твоей защите, Эрик, — ровно говорит она, и ее лицо возвращается к своему нейтральному выражению. — На самом деле я здесь из-за тебя. Чтобы убедиться, что с вами обращаются должным образом, и если план действий, который у них есть для вас, является подходящим и не наносит ущерба вашему благополучию.
Он отрывисто смеется.
ДА. Это определенно жестокая шутка.
Он качает головой и ухмыляется. — Ты не в том месте, — мурлычет он. — Для меня нет никакого ‘благополучия’. План действий состоит в том, чтобы удержать меня здесь навсегда, красавица.
Нежность срывается с его губ прежде, чем он успевает ее остановить, и он мог бы поклясться, что ее запах меняется.
Интересно.
Это самое веселое, что у него было за годы.
Она щелкает ручкой и опускает взгляд на свою стопку бумаг. Он узнает на них почерк доктора Портер, и по мере чтения ее лицо медленно меняется.
Если бы он не знал ничего лучше, то мог бы поклясться, что они не сказали ей, почему он здесь.
— Вы здесь за убийство, это верно?
Срань господня. Они действительно ничего ей не сказали.
— Это то, что говорится в твоих записях? — растягивает он слова. — Тогда я бы так и предположил.
Она продолжает читать, затем снова поднимает на него взгляд. В ее светлых глазах мельчайшие зеленые искорки, нежные и не сочетающиеся друг с другом.
В них также есть хоть капля страха.
— Ты здесь уже три года. И, похоже, они больше не размещают тебя с другими Альфами.
Она проделывает фантастическую работу, скрывая свое волнение, но легкая дрожь в голосе выдает ее.
Он кивает. — Я плохо играю с другими.
— Мне знакомо это чувство, — бормочет она, а затем поднимает глаза, словно удивляясь, что заговорила. — Я имею в виду, я думаю, мы все это проходили.
— Мы? — возражает он. — Скажи мне, где ты была, маленькая Омега?
Он чувствует запах ее гнева от его слов.
Ей действительно не нравится, когда ее называют Омегой.
Что ж, ему не нравится, когда искушение преподносят ему на блюдечке с голубой каемочкой, пока он беспомощен и прикован к стулу.
— Хотя этот шарф был очень умным. Он добавляет приятности. Ты почти можешь сойти за бета-версию.
Ее глаз дергается всего на секунду, и он победил.
Он потрясен, что они впустили ее сюда. Этот доктор Портер мог знать, кто он такой, что он сделал, и все равно передать эту информацию этой Омеге, и добровольно позволить ей войти в эту комнату.
И другая его часть…
— Ты чертовски сумасшедшая, раз находишься здесь со мной, — продолжает он. — Для тебя это бессмысленное занятие. У меня нет для тебя слезливой истории, у меня нет никаких причин, по которым ты должна защищать меня.
Она закусывает губу, и ее брови слегка хмурятся, пока она читает. — Ты не знал, кто были эти мужчины. Ты совершил случайное нападение.
Это не обвинение. Это даже не вопрос.
Но это не точно.
— Если это то, что они хотят тебе сказать, Омега. — Он ухмыляется, наслаждаясь их маленькой игрой.
Ее лицо приобретает прелестнейший розовый оттенок, когда она повышает голос. — Это то, что я говорю тебе, Альфа. Они ошибаются?
Гнев ее запаха окутывает его, притягательный и сладкий.
Вместо того чтобы ответить ей, он усмехается. — Говорю тебе, ты глупая маленькая девочка, попавшая не в то гребаное место, Омега.
Ее реакция прекрасна. Она встает со стула; ножки громко шаркают по полу. Ее гнев вспыхивает, и его захлестывает волна эмоций, которые она выплескивает на него.
— Черт. Ты, — шипит она достаточно тихо, чтобы это был просто шепот. — По крайней мере, я не гнию в какой-нибудь дыре, ты, монстр.
Вспышка в ее глазах, гнев, исходящий от ее запаха, и тихий вздох, когда она понимает, что потеряла себя, — вот от чего у него все встает на свои места.
Впервые за долгое время он хочет.