- А можно я выйду из дома на прогулку? - спросила Эмили.
Карина остановилась.
- Я не думаю, что это хорошая идея.
- А почему бы и нет? - вскинул брови Даниель.
- Потому что там снаружи - страшные птицы
- Там страшные птицы? А что это за страшные птицы?
- Безопасные, - сказал Лукас. - Сеть абсолютно ничего не пропускает.
Карина вспомнила, как тело птицы ударилось о невидимое ограждение, и спросила:
- А что будет, если Эмили попадет в эту сеть?
- Ей придется пройти полторы мили вниз по холму, прежде чем добраться до сети, - сказал Лукас.
- Я хочу посмотреть на птиц, - сказала Эмили. - Пожалуйста, а?
Это позволило бы им выбраться из дома на открытое пространство, подальше от этих мужиков. Она смогла бы кругом получше осмотреться. Может быть, увидела бы дорогу или дом, какой-нибудь путь для спасения. Карина вытерла полотенцем руки, повесила его на спинку стула и сказала:
- Хорошо. Но мы останемся возле дома.
- Я пойду с вами, - сказал Лукас.
Все, что ей хотелось, становилось иллюзией пребывания с дочерью наедине. Он бы не позволил ей этого. Карина сжала зубы.
- Вот, правильно, - сказал Даниель. - Прикуси язык. Так будет спокойнее.
Лукас отутюжил его пристальным взглядом. Они мгновение неподвижно постояли, а затем Даниель закатил глаза и с небрежным видом побрел из кухни в прилегающий коридор. Лукас двинулся на выход в противоположном направлении. Карина взяла Эмили за руку и сказала:
- Пошли, малышка.
Коридор прорезал весь дом и проходил прямо к двери. Они миновали справа комнату библиотеки, под потолок заполненную книгами, слева - большую комнату с телевизором, имеющим гигантский плоский экран, а потом Лукас открыл дверь, и они шагнули на крыльцо к солнечному свету. Двор был весь в траве, небольшие дубочки и кусты располагались по обоим флангам. Вдаль вела тропинка, вниз по холму. Слева огромный дуб раскинул свои ветки - явно не синхронизирующий с остальной частью лесной поросли и, вероятно, посаженный.
Из-за дуба вышла лохматая коричневая собака. По высоте - как датский дог. Она рысью шла вперед на массивных лапах, держа позади хвост трубой. Было что-то странное в ее слегка переваливающейся походке, скорее медвежьей, чем собачьей.
Карина сделала шаг и стала между этой бестией и Эмили.
Животное остановилось. С массивной головы, которая увенчивалась круглыми ушами, на них уставились большие карие глаза.
- Да ты успокойся, он ручной, - произнес сзади Лукас.
Гибрид собаки и медведя внимательно посмотрел на Лукаса и позволил себе ни много ни мало фыркнуть.
- Ему не нравится, когда я вступаю в фазу моего атакующего варианта, - сказал Лукас. - Это делает его чудным на парочку дней. Седрик, не будь засранцем. Дай ребенку тебя почухать.
Еще одно фырканье. Карина не могла по-настоящему винить собаку. Принимая во внимание то, какой имел вид Лукас в «атакующем варианте», было удивительно, что собака вообще оставалась поблизости.
В течение длительного момента времени Седрик предавался размышлениям относительно них, переваливаясь с боку на бок. Эмили вытянула свою руку. Все внутри Карины сжалось в тугой узел.
Седрик подтолкнул руку Эмили при помощи носа, фыркнул опять и столкнулся с выпуклостью внешнего кармана ее «худи».
- Что это там у тебя в кармане? - спросила Карина.
Эмили покопалась в кармане и вытащила наполовину съеденное яблоко.
«Нет. Опять», - подумала Карина и заставила свой голос быть ласковым:
- Эмили, ты ведь знаешь, что тебе не полагается это иметь…
Седрик понюхал яблоко и разинул пасть, выявляя огромные зубы.
- Он не причинит ей вреда, - с абсолютной уверенностью в голосе произнес Лукас.
Эмили протянула яблоко. Очень аккуратно, почти по-джентельменски, он стащил фрукт с руки Эмили, уселся на задницу и, держа длинными, темными когтями, поднял его к своему рту. Черный нос обнюхал яблоко. Челюсти открылись и закрылись - зверь откусил маленький кусочек от фрукта и принялся жевать с очевидным удовольствием.
- Ему понравилось! - радостно заявила Эмили и спрыгнула со ступенек вниз во двор. - Давай, Седрик, сюда!
- Куда ты собралась? - спросила Карина и следом сделала шаг.
- Просто до дерева.
Дуб был лишь в пятидесяти футах от них. Карина закусила губу. Все инстинкты говорили ей: «Хватай ребенка и не пускай!», но Эмили нужно было почувствовать, что все нормально. Ей нужно играть. Ее дочь не понимала, каким ненадежным было их положение, у нее и мысли не было о том, какими уязвимыми они были, и что Карине приходилось вести себя как ни в чем не бывало.