Лукас щелкнул переключателем на стене, и в джакузи струями из форсунок начала взбиваться пена.
Душ прямо-таки позвал Карину. Было бы безумием продолжать и раздеваться, пока он принимал ванну, но она вся просто была облечена в пищу, а его запах с предыдущей ночи все еще продолжал пятнать ее кожу.
Карина закусила губу и проскользнула мимо Лукаса в душ. Закрыла дверь и увидела на ней задвижку. Облегчение наводнило Карину. Она могла запереться и на несколько минут притвориться, что находится в безопасности. Она задвинула до упора задвижку с почти раздавшимся звуком плача.
Душевая кабинка была разделена на раздевалку и на зону собственно душа, отделяемые занавесом. Карина порылась в кармане своих джинсов и выудила оттуда нож. Лезвие казалось таким маленьким по сравнению с Лукасом. Если бы она воткнула его ему в спину, то он мог этого даже и не заметить. Она поместила его рядом с мылом на небольшой металлической полке, и стянула с себя одежду, уронив ее измятой кучей на скамейку. Строй из бутылок шампуня и мыла ожидал ее выбора. Она взяла шампунь с рисунком зеленого яблока сбоку, подобрала себе методом тыка кусок мыла и шагнула под душ. Душевые сопла окружили ее с трех сторон. Она повернула большое колесико водопроводного крана, и свыше на нее пролилась широкая простыня воды в виде теплого, успокаивающего водопада. Она капнула шампунем и намылилась. Вся вода вокруг принялась орошать ее каскадами брызг, смывая запах паяльной меди. Она шагнула в самый ливень, закрыла глаза и закачалась.
Лукас скользнул в горячую воду. Ему нравилось, когда почти шпарило. Не было в полной мере горячо, но все шло к тому. Потоки поколачивали его тело. Он отключил ближайшие две гидромассажные струи. Острые когти боли, которая скребла его ребра, стали поменьше, и боль перешла в ломоту, как при заживлении. Его правая рука все еще пульсировала. Даниель становился все сильнее.
Однажды, один из них может стать неосторожным, и они могут покончить друг с другом. Лукас закрыл глаза и погрузился под воду. Имелись и похуже способы уйти, чем быть убитым собственным братом.
Ушла и ярость, которая правила им в последние дни, перегорев на адреналиновом пике насилия.
Он приподнялся за воздухом и примостил голову на уступе, расположенном в глубине бортика, единственном месте, где он мог сидеть по шею в воде.
Так устал…
Исцеление истощало его внутренние ресурсы, и он почувствовал себя похудевшим и слабым, словно все его мышцы были свисающей с костей изношенной рубашкой. Отсюда он мог видеть дверь и душевую кабинку. Она была там. Голая. Мокрая. Синтетический фруктовый запах его дразнил - она мыла волосы. Он вообразил ее тело под водой, ее руки, скользящие по груди и вниз…
Глухой звук от падения чего-то тупого заставил его поднять голову. В душе, продавливаясь по стеклу, сползала темная тень.
Наконец-то, ее сразило. Целый день он ждал этого.
Лукас вылез из джакузи. Дверца в душевую кабинку была заблокирована. Он ударил ладонью, и замок позволил ей расхлопнуться. Карина лежала в углу душевой, свернувшись калачиком, как мокрый комочек. Ее ноги дрожали. Ее кожа приобрела бледный, почти серый оттенок. Он зачерпнул Карину с пола.
- Н-нет, - заикнулась она.
Ее губы посинели. Плохой знак.
Лукас преклонился. Карина чем-то полоснула. Он уловил блеск металла и отдернулся, позволяя лезвию ножа пройти мимо него. Откуда у нее вообще он взялся? Ах да. Кухня. Он вырвал нож из ее пальцев и поднял ее с пола.
- Нет, - повторила она, толкая его грудь.
- Ш-ш, - произнес он ей. - Я не собираюсь делать тебе больно.
И вынес. По сравнению с ним ее мокрая кожа была ледяной.
Она с ним боролась, даже когда он влезал в ванну и опускал ее на бортик, погружая в горячую воду до подбородка.
- Отпусти… меня.
Боясь дальше еще больше разволновать Карину, он дистанцировался от нее на полную ширину ванны, давая ей пространство. Нет необходимости напрягать ее. Если она отключится, тогда шансы на ее выживание упадут до плинтуса.
Ушло целых три минуты на то, чтобы перестали стучать ее зубы. Она посмотрела на него и сказала:
- Все болит.
- Твое тело реагирует на мой яд, - сказал он. - Горячая вода поможет. Она успокаивает мышцы. Это нормально.
Технически, все что он говорил было правдой. Он только не вдавался в остальные подробности. Пока.
Горькая усмешка выскользнула из ее губ: