Описание: Сам бог велел на букву Х писать рейтинговую сцену. Порно (почти) без сюжета, наслаждайтесь.
Саундтрек: Black Atlass, Jessie Reyez — Sacrifice.
***
Работа в разных компаниях обычно хороша тем, что партнеров есть время соскучиться друг по другу. А еще иногда кто-то из них может вернуться пораньше и приготовить любимому человеку небольшие сюрпризы — вкусный ужин, милый подарок, романтическая обстановка…
— Добрый вечер, мой очень харизматичный муж, — мурлыкнула Эда, приветствуя супруга, только что зашедшего в комнату. — Как прошел твой день?
— Ты же знаешь, мы весь день перебрасывались смсками, — с улыбкой ответил Серкан, подойдя к жене и оставляя целомудренный приветственный поцелуй на ее щеке.
— Да, знаю, — она обняла его за шею, немного склонив голову вбок, — но… считай, что это моя прихоть. Расскажешь?
Болат усмехнулся, притянув женщину одной рукой к себе за талию, а второй поглаживая шелковистые локоны.
— Ну, давай, расскажу, — он отвел взгляд вправо вверх, вспоминая события прошедшего дня. — Мы сегодня сдали парочку объектов…
— И? — вопросительно протянула Эда, целуя тыльную сторону мужского запястья.
— И заключили выгодный договор… — продолжил Серкан, завороженно наблюдая за манипуляциями.
— И? — женщина приподнялась на цыпочки, целуя мужа в висок.
— И ты меня отвлекаешь, — хрипло прошептал он, освобождаясь от объятий, зная, что за этим последует недовольный стон.
Да, он никогда не ошибается.
Он отошел к окну. Пока шел ремонт в их загородном доме они остановились в одном из хваленых фешенебельных отелей Стамбула. Госпожа Болат предлагала поехать в летний горный домик (тем более, что с ним связано довольно много приятных воспоминаний), но они быстро рассудили, что ездить так далеко будет тяжело. Господин Болат остановил свой выбор на одном из мест, предлагавших пентхаус в их полное распоряжение, и мужчину это вполне устраивало. Глядя с высоты тридцатого этажа на вечернюю возню турецкой столицы, он погружался в довольно задумчивое настроение… но только если его супруга не предпринимала попыток соблазнить его, обнимая за талию со спины.
— Ночь будет долгой, не так ли? — спросил он, улыбаясь, но не оборачиваясь.
— С чего ты взял это, господин робот? — шокированный, он посмотрел через плечо на жену, но та спрятала лицо в его спине. Через одежду он чувствовал, что она улыбалась.
— С того, что дома ты никогда не прихорашиваешься.
Вернувшись за пару часов до него, у Эды было все время мира, чтобы облачиться в любимую пижаму в цветочек, пушистые тапки с единорогами и собрать волосы в небрежный пучок. Но почему-то вместо этого она надела потрясающее платье с открытыми плечами винного оттенка, из-под которого выглядывали тонкие лямки нижнего белья, накрасила губы сливовой помадой и распустила волосы, собрав лишь пару локонов заколкой, чтобы не падали на лицо. Босоножки на шпильках и вовсе придавали ее походке какую-то невыразимую повадку пантеры, крадущейся за добычей.
— Ну, чисто технически, мы и не дома.
— И тем не менее.
— Я просто хотела выглядеть хорошо для тебя.
— Полу-ложь, дорогая госпожа Болат.
Вспомнив, что в последний раз, когда супруга встретила его подобным образом, они заснули почти под утро, мужчина сглотнул и окончательно развернулся лицом к жене.
— Чего ты хочешь на самом деле? — спросил он, приподнимая женское лицо за подбородок, чтобы заглянуть в шоколадные глаза, на дне которых горели хитрые искорки и отблески вечернего Стамбула. Опьяняло не хуже шампанского.
— Ты мне скажи, раз такой всезнающий, — на секунду Эда выпала из образа соблазнительной тигрицы, показав Серкану язык.
— Понятия не имею, — они оба рассмеялись, чувствуя, что тают в этом нежном тепле, что за секунду заволокло их сердца без остатка.
Звонко чмокнув мужа, госпожа Болат отошла от него, чтобы разуться. Подхватив босоножки и закинув их себе на плечо, она подмигнула мужчине и облизнула губы настолько греховно, что он невольно задержал дыхания.
— Ну, как фантазию подключишь, — сказала она, на мгновение задержав кончик языка в уголке губ, — присоединяйся ко мне.
Разве он мог помедлить?
Иногда Эда в девичестве Йылдыз проявляла чудеса скорости. Прошло всего несколько секунд, прежде чем Серкан догнал женщину в спальне, но она каким-то образом успела освободиться от одежды, оставив платье кровавой лужицей у кровати рядом с обувью. Мужчина буквально подлетел к одинокой женской фигурке, стоящей лицом к окну, резко разворачивая ее к себе и немного жадно целуя.
Они знали друг друга уже как будто тысячу лет, знали друг друга в худшие и лучшие моменты. Но каждый раз за закрытой дверью спальни им будто напрочь отшибает память, и они заново принимаются изучать друг друга. Он ласкает каждый изгиб ее тела, изгибающееся под его руками. Она облизывает его немного шероховатые губы, идеально заполняя своими каждую впадинку. Они сгорают друг в друге и задыхаются от чувств, их переполняющих — в груди почти физически больно от чего-то щемящего.
— Люблю, — прошептала Эда, и Серкан практически расплылся растаявшим мороженым от этого слова, если бы не продолжение. — Мой.
Огонь в глазах его жены он не спутал бы ни с чем.
Немного рыкнув, он подхватил женщину за бедра, снова целуя — снова глубоко, снова жадно, снова охренеть-как-хорошо — и отнес ее в сторону кровати, бережно располагая ценную ношу на белых шелковых простынях. Теперь стало понятно, почему жена на него практически набросилась — желание показать новый бельевой комплект во всей красе подтолкнуло на… творческую презентацию.
— Нравится? — спросила она, немного изгибаясь, и у него перехватило дыхание в тысячный-раз-плюс-один. Невесомые отрезки винного кружева, немного блестевшего в отблесках городской иллюминации, обрамленные тонкими лямками и почти портупеей, которая соединялась с бретелями игривыми бантиками. Трусики танга из того же кружева, соединенные двумя эластичными резинками — максимум обнаженной кожи, максимум ярких ощущений.
— Ну, презентация на троечку, — ответил Серкан, решая немного подразнить.
— Ну и где я прокололась? — хмуро откликнулась женщина, дернувшись, но сильные мужские руки не дали ей уйти.
— Стриптиз был бы эффектнее, — прошептал Болат, прокладывая дорожку поцелуев от плеча до места за ушком, и Эда закатила глаза от блаженства, краснея.
Даже после стольких лет она оставалась маленькой хрупкой феей, которая смущалась, стоило ему подобрать очередной ключик к ее телу.
— Ты моя.
— Иди ко мне.
Голова кружилась от того, как она зарылась пальцами в его волосы. Он вновь вернулся к губам, вовлекая ее в поцелуй, от которого колет легкие — кислорода нет, и они рассыпаются на части. Не разрывая контакта, они сменили положение, и она оказалась на его коленях, поглаживая через ткань рубашки мужскую грудь. Она расстегивала его рубашку, пуговица за пуговицей, пока он целовал ее щеки, губы, нос, и она рассмеялась от нежных слегка щекотных ощущений.
Опалив горячим дыханием ложбинку груди, зубами подцепив кружевную ткань, он услышал тихий, немного сдавленный, но не менее прелестный женский стон от ощущений влажного языка на коже. Он вернулся цепочкой поцелуев к шее, подбородку. Глядя в ее темные, немного безумные с томной поволокой глаза, он чувствовал, что влюблялся в нее в который-раз-плюс-один. Припухшие губы, подрагивающие ресницы.
Просто как тут устоять.
— Люблю тебя, — выдохнул Серкан, и она хохотнула.
— Расскажи что-нибудь новое, жизнь моя, — промурлыкала она в ответ, увлеченно вытаскивая край рубашки из брюк. Подцепив пальчиком край ремня, она подняла взгляд и хитро улыбнулась.
— Нет, — сразу же раскусил ее мужчина, не в силах сдержать улыбку.
— Да, — кивнула она, продолжая довольно светиться как маленький фонарик. — Свяжи меня этим… — она указала на кожаный пояс. — И оттрахай.
Эда Йылдыз-Болат редко говорила грязно. Но когда говорила, у Серкана напрочь сносило голову.