— Жизнь моя, не бросай меня, возвращайся, — шептал казалось безутешный мужчина, трепетно держа ее правую руку, ласково поглаживая ободок кольца с розовым цветком, и одной этой картинки хватило Эде, чтобы снова отключиться.
Слишком много впечатлений для этого дня.
***
— Посмотри на меня еще раз, еще хоть раз, моя жизнь, моя фея, моя Эда, пожалуйста… Без тебя никак нельзя, не могу, не получается…
«Свежо предание», — хмуро подумала девушка, просыпаясь в очередной раз. Голова болела, но не так критично, как раньше, да и вообще она чувствовала себя довольно неплохо. Только вот солнце ехидным желтым блинчиком светило ей на лицо, от чего пробуждение было теплым, но немного неприятным. Приоткрывая глаза, девушка вновь увидела своего разрушителя ее жизни/фиктивного жениха/начальника/возлюбленного/парня/бывшего/партнера ее начальника/нужное подчеркнуть, сидящего возле ее больничной постели, опустив голову на руки. «Ну давайте послушаем, что ты мне расскажешь, Серкан Болат», — подумала она, продолжая разыгрывать пострадавшую.
— Я не могу без тебя, девочка-фея, без тебя мне жизни нет, — прошептал мужчина так горестно, что сердце Эды пропустило один удар. «Аритмия от травмы», — отмахнулась она, готовясь слушать дальше.
— Я пытался, правда пытался, но не могу без тебя, не получается все закончить…
Девушка закатила глаза, поморщившись от боли. Ну да, конечно, где-то это она уже слышала.
— Я думал, откажусь от тебя, избавлю от страданий, которых и так уже достаточно произошло по вине моей семьи… но не могу, не могу, понимаешь? Без тебя мне жизни нет, жизнь моя, и только от одного твоего дерзкого взгляда в мою сторону мне хочется жить по-настоящему…
Из-под ресниц Эда посмотрела на мужчину, оценивая его состояния. По ее внутренним часам прошло меньше суток, но мужчина выглядел так… жалко? Жалкий Серкан Болат — жуткое зрелище. Конечно, он не был похож на потасканного жизнью, но сутулые плечи, усталое бледное лицо с синяками под глазами, растерянный взгляд…
— Аллах, я никогда ни о чем тебя не просил, — продолжал шептать он, умоляя, и девушка на секунду испугалась того, какой страстной была эта мольба. — Но я прошу тебя сейчас — пусть с ней все будет в порядке, пусть все пройдет, пусть она поправится…
Если бы Эда не играла театр одного актера, изображая коматозницу, она бы почесала затылок в задумчивости. Но пришлось сдержаться и лежать неподвижно, слушая дальше.
— Если она поправится… когда она поправится и очнется, я все ей расскажу. Расскажу об ошибке моего отца, о том, кто виноват в самом большом ее горе, обо всем расскажу — пусть решает сама. Расскажу о том, что люблю ее больше всех, больше жизни люблю…
Сердце Эды пропустило еще один удар, и она еле сдержалась, чтобы не броситься обнимать мужчину. Нежный голос ее любимого — такой безутешный, но с каким-то стальным налетом — заставил ее усомниться в том, что все, что он тогда наговорил на том многострадальном патио, было правдой. В которую она так легко поверила…
— Я расскажу ей о том, — продолжал Серкан, уставившись в стену и не замечая молчаливого свидетеля его исповеди, — как впервые с ее появлением задумался о будущем. О семье. Расскажу, что она заставила меня взглянуть на мир под новым углом, увидев совершенно другие перспективы. Расскажу, как я люблю смотреть на нее. Как она готовит, ест, спит, живет… Она ведь даже не представляет, какая она красавица… Расскажу о том, что я впервые нашел человека, который не подходит моей душе как разношенные шлепки, но дополняет ее. Расскажу, что именно она делает меня цельным… Все расскажу. Только дай ей проснуться.
Девушка не сдержала всхлип, обращая на себя внимание самого несчастного человека на свете.
***
Эда Йылдыз получила небольшую травму головы, но в целом была в порядке, и врачи разрешили ей поехать домой. Подождав, пока девушка переоденется из больничной одежды в дорожную, медики выдали ей выписку и пожелали крепкого здоровья.
— Ну что, готова, жизнь моя? — спросил Серкан, впервые искренне улыбаясь во все тридцать два, протягивая девушке руку.
— Идем, жизнь моя, — сияя, ответила Эда, вкладывая в его ладонь свою.
Теперь она знала, что это далеко не просто милое прозвище.
Комментарий к Ж – Жизнь моя (G)
(Ой, ну и угадайте, кто неправильно посчитал разницу с московским временем и вставил таймер на 20:00 по МСК -_-)
Я 16 серию не смотрела, поэтому все события оттуда пока игнорируются. Кстати, «Жизнь» я пишу в связке с еще одной частью, но она выйдет на букву Ц, то есть, еще очень не скоро.
Для написания этой части пришлось собрать заново весь мой плейлист “для поплакать” в спотифае, переслушать его, разрыдаться, насмотреться грустных обработок в ютубе, снова расстроиться и вспомнить, что я давно не говорила близким о том, как их люблю. Терапевтический эффект фанфикшена в действии :D Но в связи с тем, что все слезы я выплакала сама, часть получилось немного более сухой, чем я планировала. Так что в следующий раз поплачу после, а не до.
Думаю, на З все должно быть довольно очевидно. Хотя я пишу так уже несколько раз, но почему-то варианты всплывают совсем другие :D Я уже даже думаю о том, чтобы по окончании этого сборника в свободное время выпускать альтернативные вариации на алфавитную тематику. Так что жду ваших идей, мне правда безумно интересно :D А еще радуюсь, как маленькая, когда кто-нибудь оказывается супер близко к разгадке.
========== З – Звезда (PG-13) ==========
Описание: Солнце — единственная звезда нашей система и одна из самых ярких звезд во Вселенной. Но у этих людей случайно образовалась своя собственная Вселенная. Вселенная имени Звезды Эды.
***
На самом деле, люди мало знают о звездах, поэтому и рассказывают друг другу разные сказки. Кто-то говорит, что звезды — газовые шары, которые от того и горят. Кто-то возражает, что это внутренний свет заставляет их сверкать, переливаясь всеми оттенками серебристо-серо-белого. Кто-то считает звезды маленькими небесными светлячками, а кто-то верит, что это планеты, на которых живут зеленые человечки. Кто-то говорит, что звезды — это души ушедших из мира сего, которые освещают путь своим потомкам, чтобы им не было так одиноко.
Любой школьник знает, что для образования системы нужна звезда, вокруг которой вращаются все планеты на своих орбитах. Для всех это Солнце — центр Солнечной системы, большой шар, состоящий из водорода, кислорода, азота, магния, никеля, серы и еще кучки других элементов, и этот единственный в своем роде состав делает его уникальным и особенным для жителей планеты. Оно греет нас, помогает вырасти нашей еде и делает возможным смену дня и ночи, лета и зимы. Кажется, что нет ничего более постоянного, чем звезда в нашей жизни. Но и у величественных небесных тел есть свой срок — звезда медленно стареет, в конечном счете исчезая в ослепительном взрыве, превращаясь в нечто новое…
Когда Звезда Эда исчезла из цветочного магазина «Звездный Сад», какое-то время девочки и тетушка Айфер чувствовали себя подавленно. Джерен забросила свою работу, взяв отпуск прежде времени. Она остановилась в доме Йылдыз, поглощая мороженой и смотря с Фифи мелодрамы. Последняя же, не изменяя своему любимому цвету, казалось, потускнела и из яркой девушки стала нездорово серой. Мелек без особых проблем начала соблюдать голодовку диету, проводя кучу времени в комнате своей подруге. Госпожа Айфер просто заперлась у себя в комнате, изредка выходя на кухню, чтобы выпить воды с лимоном.
Но со временем они все же привыкли.
Когда Звезда Эда перестала появляться в особняке Болат, Айдан и Альптекин впервые за долгое время перед сном сели у бассейна и поговорили по душам. Да, между ними не было сжигающей страсти, которая заставляет совершать безумства, но между ними были поддержка и взаимоуважение. Лишь после всего пережитого супруги поняли, как давно перестали ценить ту нежность, что открылась им в их любви. Они много плакали, много смеялись, много сидели рядом, держа друг друга за руку и под конец дня уходили в спальню, обнявшись. Сейфи смотрел на возрождение былой любви с нежностью и горечью — он любил их, но не мог простить, что все это произошло такой ценой… Он все чаще стал проводить время с Сириусом, который сначала его сторонился, но затем принял за равного в своей стае. У них это тоже вошло в привычку — мужчина и пес, сидящие вечером под лавандовым кустом, размышляющие вслух (словами и лаем) и тоскующие про себя.