Об авве Феодоре Фермейском
1. Авва Феодор Фермейский имел у себя три хорошие книги. Пошел он к авве Макарию и говорит ему: вот у меня есть три хорошие книги; и сам я получаю из них пользу, и братия употребляют их и получают назидание; скажи, что мне полезнее сделать: оставить ли их у себя для собственной пользы и для пользы братий или продать их и полученное раздать нищим? Старец сказал в ответ: первое хорошо, но нестяжательность лучше всего. Услышав это, Феодор пошел и продал книги, а деньги раздал нищим.
2. Один брат, живя в Келлиях, был возмущаем в уединении. Пошел он к авве Феодору Фермейскому и рассказал ему о своем искушении. Старец сказал ему: пойди, усмиряй свой помысл – неси послушание и живи с другими. Брат опять пришел к старцу и сказал: не нахожу покоя и среди людей. Старец отвечал ему: если ты ни один, ни с другими не находишь покоя, то зачем пошел ты в монашество? Не для того ли, чтобы переносить скорби? Скажи мне, сколько лет ты монахом? – Восемь, отвечал брат. Старец сказал ему: я семьдесят лет монахом и ни в один день не находил покоя; а ты через восемь лет хочешь иметь покой? Услышав это, брат ободрился и пошел.
3. Брат пришел однажды к авве Феодору и пробыл при нем три дня, прося у него наставления. Но авва не отвечал ему, и брат пошел печальный. Ученик аввы говорит ему: авва! почему ты не дал брату наставления? Он пошел с печалью. Старец отвечал ему: правда, я не говорил с ним; ибо он торговец и хочет прославляться чужими изречениями.
4. Авва Феодор говорил: если ты будешь иметь с кем-нибудь дружбу и случится ему впасть в искушение блуда, то, если можешь, подай ему руку и подними его; если же он впадет в ересь и, несмотря на твои убеждения, не обратится, то скорей отсекай его от себя, чтобы, если замедлишь, и самому тебе не упасть с ним в яму.
5. Сказывали об авве Феодоре Фермейском, что он многих превосходил такими тремя главными добродетелями: нестяжанием, подвижничеством и удалением от людей.
6. Авве Феодору случилось некогда быть в Скиту вместе с братиями. Во время обеда братия с благоговением брали чаши молча и не приговаривали: прости! Авва Феодор сказал: монахи потеряли свое благородство – не говорят уже: прости!
7. Спросил его один брат: хочешь, авва, [знать: ] я несколько дней не ем хлеба. Отвечает ему старец: хорошо делаешь. Ибо и я делал так же. Тогда говорит ему брат: итак, хочу взять мое зерно и пойти в пекарню и сделать из него муки. И говорит ему старец: если снова пойдешь в пекарню, то сделай там себе хлеб. И в чем тогда польза от этого [твоего] занятия?
8. Один старец пришел к авве Феодору и сказал ему: вот такой-то брат возвратился в мир! Авва Феодор отвечал ему: ты дивишься сему? Не удивляйся, но подивись лучше, когда услышишь о ком-либо, что он смог избежать пасти врага.
9. Один брат, прийдя к авве Феодору, начал говорить и рассуждать о таких делах, которых он еще не делал. Старец говорил ему: ты еще не приобрел корабля, не положил на него своих пожитков и прежде плавания уже прибыл в город. Не так надо, – а когда сначала сделаешь дело, тогда приходи говорить о том, о чем теперь говоришь.
10. Авва Феодор пришел однажды к авве Иоанну, который от рождения был евнухом, и между разговором сказал: когда мы жили в Скиту, занятия души были для нас делом, а рукоделие почитали мы как бы прибавлением к делу, а ныне занятие души сделалось как бы прибавлением к делу, а прибавление – самим делом.
11. Один брат спросил авву Феодора: что это за дело души, которое ныне почитаем мы как бы прибавлением к делу, и в чем состоит это прибавление, которое почитаем ныне за дело? Старец отвечал: все, что бывает по заповеди Божией, есть дело души; а что работаем и собираем по собственному рассуждению, это должны мы почитать прибавлением к делу. – Объясни мне сие дело, сказал брат. Старец отвечает: вот, например, слышишь ты, что я болен, и ты должен посетить меня; но говоришь сам в себе: оставить ли мне свое дело и теперь же идти к нему? Нет, я прежде окончу свое дело, а потом пойду. А между тем тебе представится случай к другому делу, и ты, может быть, вовсе не придешь.
Еще, другой брат говорит тебе: помоги мне, брат! Но ты рассуждаешь: должно ли мне оставить свое дело и идти работать с ним? Если же ты не пойдешь, то оставляешь заповедь Божию, то есть дело души, и делаешь прибавление, то есть рукоделье.
12. Сказал авва Феодор Фермейский: человек, [твердо] пребывающий в покаянии, не нуждается в заповеди.