Я старательно ласкался ко всем детям, особенно к Алексею; в их обществе мне становилось чуть легче. Приятно, когда все твои люди рядом, когда они тебя любят. На короткое время мне удалось чувствовать себя почти как раньше.
Мои двуногие часто ходили друг к другу в гости. Полли с Мэттом жили на нашей улице и любезно установили для меня дверцу, так что я мог заглядывать к ним, когда возникало желание. А возникало оно часто! Франческа и Томаш держали ресторан в нескольких улицах от нас, их квартира располагалась прямо над ним. Кормили там превосходно!
Кстати, о кормежке! Томаш принес из ресторана угощение для всех и сардинки специально для меня. Очень предусмотрительно с его стороны; перед сардинами я не мог устоять даже с нынешним плохим аппетитом. Я старался получать удовольствие от лакомства и от всего хорошего, что происходило в моей жизни, пусть это и было нелегко. Для меня сейчас все было нелегко, я будто увяз лапами в болоте.
– Как дела у Алфи? – спросила Франческа у Клэр.
Я все слышал; у них была манера в моем присутствии говорить так, как будто я их не понимаю. При младенцах они беседовали так же.
– Грустит. Он буквально раздавлен горем. Ест плохо, на улицу почти не выходит. Я понимаю, что это пройдет, но видеть его в таком состоянии тяжело. Сердце кровью обливается, – призналась Клэр. Она много читала, а последнее время увлеклась старыми любовными романами и стала еще сентиментальнее, чем обычно. – Бедного котика разлучили с любимой. Мы ведь понимаем, каково ему.
– Ничего, оклемается, – вмешался Джонатан. – Алфи настоящий мужик, скоро возьмет себя в руки.
– Типичный мужской взгляд на вещи, – хмыкнула Полли.
– А я думаю, что Джон прав. Подождите чуть-чуть, и Алфи придет в норму, – сказал Мэтт.
– Может, нам подержать его у себя пару дней? – предложил большой Томаш. – Вдруг смена обстановки пойдет ему на пользу.
– Неплохая мысль, – сказала Клэр. – Давайте в следующие выходные.
Я перестал есть и свернулся у ног Франчески, прижавшись к ней боком. Два дня в гостях не залечат мои душевные раны, но пожить у них будет неплохо. По крайней мере, не придется смотреть на пустой дом напротив. Мальчишки не дадут мне скучать, а еще там живет мой приятель – кот Бачок, названный в честь мусорных баков, возле которых он любит ошиваться. Впервые с тех пор, как увезли Снежку, я ощутил слабый проблеск надежды.
– Да, да, можно мы возьмем Алфи? – оживился Алексей.
Кажется, вопрос был решен: на выходные мне собирались устроить отдых от скорби.
Ночью, когда я представлял, как отправлюсь в гости, я услышал, что Джонатан и Клэр спорят. Споры у них получались забавные: с тех пор как родилась Саммер, они кричали друг на друга шепотом.
Мне это не понравилось. У меня хватало собственных забот, и совсем не было сил решать чужие проблемы. Подкравшись к двери спальни, я прислушался.
– Можно обратиться к другому врачу, – говорил Джонатан.
– И к третьему, и к четвертому. Джон, ты меня не слушаешь! Пора посмотреть фактам в лицо. Я смирилась, правда. Нам повезло с Саммер, но больше детей у нас не будет. Это грустно, я бы хотела родить тебе еще одного ребенка, но будем радоваться тому, что у нас есть дочка.
– Ну да, у нас есть Саммер и Алфи. Если ты не очень расстроилась, то и я переживу… В идеале мне бы, конечно, хотелось второго ребенка, но главное, чтобы наша семья – мы с тобой, Саммер и Алфи – были счастливы. Я тебя люблю.
У меня немного отлегло от сердца: кажется, они все-таки не ссорились.
– Только не беспокойся за меня, пожалуйста, я не собираюсь впадать в депрессию, как раньше, честное слово. Я огорчилась, но результаты анализов меня не удивили. По-моему, в глубине души я давно знала.
У Клэр случались приступы подавленности, и тогда мы все ужасно тревожились, но в последние годы для них требовалась серьезная причина. Моя хозяйка стала гораздо уравновешеннее; без сомнения, Джонатан и Саммер принесли в ее жизнь много радости. Они словно научили ее, что значит быть счастливой.
– Значит, все в порядке? Тогда о чем мы спорим?