ждый раз почти соглашалась, но в последний момент просто убегала. В буквальном смысле. Бывало, что я не приходила на встречи, просила его не приходить, говорила, что разлюбила, но он словно не слышал меня. А мне ничего не оставалось делать, как идти у него не поводу, ибо, когда я долго не выходила к нему, он забрался на мой балкон. Сказать, что я безбожно испугалась и чуть умерла - ничего не сказать. С того момента запретила ему это дело. Зима прошла, унося метели, и ее заменила весна. К тому времени Родар уже перестал просить меня бежать. Мы просто общались, как и раньше, обсуждая последние новости и утаивая друг от друга взгляды. Не знаю, зачем мы это делали. Наверно пытались запомнить друг друга, чтобы потом не было так обидно за то, что не успели повидаться. Ведь после свадьбы мы бы расстались надолго. На всю жизнь. С первых дней весны началась подготовка к свадьбе. Потихоньку готовили меню, привозили новые продукты и ткани. Всеми постепенно овладело волнение. Но не мною. Я не волновалась. За все это время я, кажется, свыклась с тем, что меня ждет. Родар тоже был тихим. Он все меньше говорил, и все чаще просто держал мою руку и смотрел мне в глаза. Казалось, что он тоже начал привыкать. Что он тоже смирился. Некогда задорный взгляд теперь был задумчивым и печальным, приносящим тоску и душевные терзания. Я чувствовала вину перед ним, но никак не могла толком объяснить ему своего выбора, потому что он просто отказывался слушать. Время все шло и шло. Перед смертью не надышишься, как говорится. Вот и нам не хватало ни времени, ни воздуха. Было начало июня. До свадьбы оставалось около месяца. Мы с Родаром сидели в дальней беседке, размышляя о том, что будет, когда меня заберет Аледар. Ему было неприятно заводить эту тему, но вот шутить по этому поводу он не переставал. Казалось, что так он пытается просто не думать о предстоящей свадьбе, но не может упустить возможности хотя бы словесно опустить Аледара. Каждый раз вроде было смешно, но осознание того, что совсем скоро мне придется забыть о своем вечном друге и... возлюбленном, приносило достаточно боли. - Может, все-таки... - тихо начал говорить парень, осторожно поглядывая на меня. - Нет, - мотнула головой я. - Родар, я отлично понимаю, что ты чувствуешь, но я не могу уйти. - Но почему? Я же нашел деньги, нашел где нам жить, я все подготовил для нашего побега! - с мольбой и уже нескрываемой болью в голосе произнес он, опускаясь на колени и глядя мне в глаза снизу-вверх. - Альфин, у нас так мало времени. Сейчас еще все возможно, милая. Но если ты не решишься, мы потеряем друг друга. Альфин, я не смогу жить без тебя. - Что за глупости? Конечно же сможешь, - отозвалась я, хоть сама была солидарна с ним. - Ты найдешь себе девушку старше и лучше, умнее и красивее, ту, которая сделает тебя счастливым. Я приношу тебе только боль, Родар, пойми ты это! - Нет, мне не больно, - замотал головой тот взяв меня за руки и продолжая смотреть в глаза. - Я знаю на что иду. - Нет, ты не знаешь, на что идешь, - я выхватила руки и отвернулась, закрывая лицо руками. Глаза начало щипать от слез, а я просто чувствовала, как больно мне становится в душе. - Родар, зря все это. Зря мы снова начали общаться. - То есть, лучше было бы прото взять и все забыть? - Что забыть, Родар? - я развернулась к немку. Он уже стоял на ногах, глядя на меня, словно побиты пес. - Между нами ничего такого не было, чтобы ТАК сожалеть. - Но я люблю тебя! - А я нет! Руки парня легли мне на плече, а он встряхнул меня. - Ты врешь! - заявил он, глядя мне в глаза. - Я вижу, что ты врешь! Ты никогда не умела врать, Альфин, никогда! - Просто уйди, - пискнула я, отходя на шаг. - Уйди. Потрать то, что накопил, на себя, живы, учись, работай, делай что хочешь, но без меня. Меня будут искать, и найдут. И тогда нас обоих ждет смерть. Родар, я не хочу, чтобы ты умирал! Я не хочу жить в бегах и знать, что ночью в мой дом ворвутся люди отца и перережут нам глотки! А дети? Они же и детей убьют, Родар! Неужели ты не понимаешь этого? - Я понимаю, - согласно кивнул парень, снова разворачивая меня к себе и беря мои руки в свои. Его взгляд снова устремился к моим глазам, и от него невозможно было скрыться. - Я не дурак, Альфин. Я все подготовил. Все. И сейчас все зависит только от тебя. Соглашайся, и мы уйдем вместе. Хоть сейчас! - Нет, - я хотела снова отступить от него назад, но уперлась спиной в стену беседки. Сердце снова начало биться на повышенной скорости, мне снова хотелось просто взять и убежать. Родар, не отпуская моих рук, приблизился настолько, что я чувствовала его теплое дыхание и слышала едва заметное биение его взволнованного сердца. - Ты сказала, что между нами ничего не было, - тихо сказал он, проведя рукой по моим волосам, слегка касаясь пальцем шеи, от чего по всему телу пробежали мурашки. - Что мне сделать, чтобы ты согласилась? - Ничего, - мой голос испуганно дрогнул в наступившей тишине. Родар какое-то время просто рассматривал мое лицо, после чего резко приблизился, и его горячие губы коснулись моих. Дыхание сбилось тут же. По телу прошелся жар, оставаясь на коже колкими мурашками, а я невольно закрыла глаза, ведь веки словно налились свинцом. Это было не все: каким-то странным движением своих уст он заставил мои губы разомкнуться, позволяя себе углубить поцелуй, сильнее прижимая меня к стене своим телом. Его руки осторожно легли на талию, нерешительно сжав ее, но и это я вскоре перестала чувствовать. Весь мир на тот момент куда-то пропал, испарился, канул во тьму, и остались только я и он. Сердце, наконец, стало удовлетворенно успокаиваться, как и мысли, словно только этого мне не хватало. Мои руки словно сами провели по его шее, пальцы проникли меж прядей его мягких волос. Момент легко мог бы показаться вечностью, и, наверно, он и был долгим в каком-то измерении но не в моей жизни. Совсем рядом раздался шорох листвы, заставивший нас с Родаром отстраниться друг от друга. Послышались торопливые легкие шаги, удаляющиеся в сторону дворца. - Уходим! - только и сказал парень, потащив к выходу из сада за руку. И что я сделала? Я послушалась. Я бежала за ним, не оглядываясь назад. В тот момент мне казалось, что если я оглянусь, то обязательно увижу преследовавших нас стражников. Кто была та служанка? Я не знаю. Знаю только, что она после того случая стала фавориткой моего отца. Мерзкая подстилка... Голова неистово кружилась, а из мыслей была только одна: "Бежать!". Сейчас я, почему-то, была уверена в том, что делаю правильно. Но было поздно. Впереди раздались голоса стражников. Видимо их успели предупредить, пока мы пытались уйти из сада окольными путями. Что было потом? Все было в такой панике и спешке: брань, крики, Родар падает на колени, меня кто-то оттаскивает, голос отца. И осознание того, что это было глупо. Глупо было бежать сейчас. Надо было думать раньше. * * * - О чем ты думала?! - яростно выкрикивал султан, ходя в моей комнате туда-обратно. Моя мать тоже была здесь. Она стояла чуть поодаль, со страхом глядя на свирепого отца и словно стараясь слиться со стеной. Я же стояла посреди помещения. Две служанки задрали мне юбку оголяя ноги, у калфы была трость. Я ничего не отвечала отцу. Мне нечего было сказать. - Мой султан, - робко подала голос мама - МОЛЧАТЬ! - отец показал пальцем в ее сторону. - Молчать, иначе и тебе достанется! Воспитала блудную девку! - он снова посмотрел на меня. - Ты! - от унизительно указал на меня. - Как ТЫ посмела так поступить?! Чему тебя учили?! Ты султанская дочь или нищенская шлюха?! - У меня ничего не было... - начала оправдываться я, но вмиг подошедший родитель одарил меня огнем пощечины. - Он касался тебя! - надрывался султан. - Он ПОЦЕЛОВАЛ тебя! Ты нарушила закон, ты пошла против своего отца, против всего, на чем держится мое государство! Моя дочь стала шлюхой, которую тискает в тени отрепье! - Но между нами правда больше ничего не было, папа! - со слезами крикнула я. - Он коснулся тебя! - И теперь за это ты ругаешь мня?! - взвизгнула я. - Как отдавать меня замуж садисту, убивающему своих рабынь, это нормально, а позволить дочери быть счастливой - это плохо?! Остальные ругательства султана просто потонули в резко наступившей тишине. Отец молча и тяжело дыша смотрел на меня. Его рука медленно потянулась за тонкой тростью... * * * Я смогла встать только через неделю. Моим наказанием стала порка. Все ниже пояса было красным. Особенно ноги. Синяки долго не проходили как и ноющие царапины. Я только на восьмой день после того случая я смогла нормально встать и надеть платье. Подолы, соприкасаясь с кожей, казались мне обтягивающими и давящими тканями, созданными для того, чтобы усиливать боль после наказания. Родители не разговаривали со мной. Матери, как мне передали слуги, запретили даже видеться со мной, а отец просто куда-то постоянно пропадал. Еще мне сказали, что я легко отделалась: за такой проступок мне должны были исполосовать плетью все тело, при том, вместе с лицом. Но докторши проверили меня раньше чем отец дал наказание, доказав, что я действительно не тронута. Но меня сейчас волновала не моя судьба. О Родаре не было слышно. Всем слугам словно запретили о нем говорить. Они говорили обо всем, кроме него. О том, что у султана есть новая наложница - та самая, которая выдала меня. О том, что свадьба все равно состоится. Еще неделю я была в состоянии ходячего овоща. Отец стал появляться, и даже зашел ко мне, чтобы я выбрала себе украшение на свадьбу. Вид у него был какой-то