Этот факт несет очень большую семантическую важность, и обычно его недостаточно хорошо подчеркивают или анализируют. Если принять в расчет эти неопровержимые факты, то обнаружим, что уже достигнутые результаты являются совершенно естественными и необходимыми, и мы лучше поймем, почему индивидуума нельзя считать полностью душевно здоровым, если он совершенно невежественен касательно научного метода и структуры, и по этой причине сохраняет примитивные ср.
Для теории душевного здоровья важны все три уровня. Наши «чувства» проявляют именно такие реакции потому, что они соединены как целое в одну живую структуру, которая обладает потенциалом и способностями к языку и науке.
Если задаться вопросом о том, что мы делаем в науке, то обнаружится, что мы безмолвно «наблюдаем», а потом записываем наши наблюдения словами. С нейрологической точки зрения, мы абстрагируем всё, что мы сами и наши инструменты могут получить; затем мы подытоживаем; и, наконец, мы обобщаем, под чем имеется в виду продолжение процессов абстрагирования.
Осуществляя «ознакомление» с обычными объектами в жизни, мы, по сути, поступаем подобным же образом. Мы абстрагируем всё, что можем, и, в соответствии с уровнем интеллекта и информированности, подытоживаем и обобщаем. С психофизиологической точки зрения, невежественный означает нейрологически ущербный. Однако «знание» или «убеждение» в том, что противоречит фактам - это еще более опасное состояние, которое сродни бреду, как учит нас психиатрия и наш повседневный опыт. Относиться к науке как к чему-то «изолированному» и игнорировать ее психофизиологическую роль - это нейрологическое заблуждение.
При построении нашего языка подобный же нейрологический процесс становится очевидным. Если мы рассмотрим ряд различных индивидуумов, которых мы можем назвать Иванов, Петров, Сидоров, то, процессом абстрагирования характеристик, мы можем подразделить этих индивидуумов по цвету или размерам. ; затем, сосредоточившись на одной характеристике и отбросив другие, мы можем построить классы, или высшие абстракции, такие как «белые», «черные», . Абстрагируя далее, мы можем отбросить и цветовые отличия, и в конце концов добраться до термина «человек». Это общая процедура.
Антропологические исследования ясно демонстрируют, что степень «культурности» примитивных народов можно измерить порядком абстракций, которые они производят. Особенной характеристикой примитивных языков является огромное количество названий для отдельных объектов. У некоторых первобытных рас есть названия для сосны и дуба, но нет слова «дерево», которое является более высокой абстракцией для «сосен», «дубов», . У некоторых других племен есть термин «дерево», но нет следующего уровня абстракции, такого как «лес». Нет необходимости снова говорить о том, что высшие абстракции представляют собой крайне удобные способы. Они позволяют значительно экономить, и тем самым способствуют взаимному пониманию, обеспечивая возможность в краткой формулировке описать весьма обширные предметы.
Давайте рассмотрим примитивное утверждение «Я видел дерево!», после которого дается описание его индивидуальных характеристик, потом «Я видел деревог», с детальным индивидуальным описанием, где дерево!, деревог, означают названия конкретных деревьев. Если интересующее нас событие произошло где-то, где имеется сотня деревьев, то для достаточно хорошего наблюдения этих отдельных деревьев потребуется много времени, и еще больше его потребуется для формулировки примерного их описания. Такой подход неудобен, в принципе бесконечен] этот механизм громоздок и связан с множеством неуместных характеристик; и невозможно при этом выразить то, что может быть важно, несколькими словами. Прогресс будет тормозиться; общий уровень развития такого рода или индивидуума будет низким. Следует заметить, что тут возникает проблема оценки, которая сразу же подразумевает множество очень важных психологических и семантических процессов. Нечто подобное можно также сказать об абстрагировании у детей, «умственно» неполноценных взрослых и некоторых «умственно» больных.
Действительно, как уже известно читателям моей книги «Зрелость человечества» (Manhood of Humanity), «класс жизни человек» главным образом отличается от «животных» быстрыми темпами прогресса посредством быстрых темпов накопления прошлого опыта. Это возможно только в том случае, когда выработаны удобные средства общения; то есть, когда вырабатываются все более и более высокие порядки абстракций.