Капи фон Капивар женился на Софи в 1895 году. Прошло совсем немного времени, и он бросил свою жену и дочку на произвол судьбы.
Тогда Софи обратилась к Раньяру Шольману, душеприказчику Нобеля, с требованием купить у неё 216 писем её бывшего любовника. Она угрожала, что в случае отказа она их опубликует. Естественно, она просила за них заведомо завышенную цену. Поторговавшись, Шольман заплатил ей 12 тысяч флоринов. Сейчас часть из этих писем находится в Фонде Нобеля, другая — у его семьи. К сожалению, большинство из них недоступно.
Когда Альфред писал одну из своих поэм, на этот раз на шведском языке, он по-прежнему думал о Софи. Поэму эту обнаружили после его смерти; её фрагменты были разбросаны по его бумагам, что для Нобеля было вполне естественно.
Здесь мы опять обнаруживаем следы влияния Шелли. О нём нам напоминает разочарование в реальности, которое испытывает совсем молодой человек при виде океана, не внушающего ему никаких величественных мыслей, разочарование, которое позже ранит его прямо в сердце, как только он узнаёт, что Софи, как и Дульсинея, так далека от образа Прекрасной Дамы, существующего лишь в его мечтах, что ей свойственна алчность больше, чем многим людям, и что она просто женщина, женщина со своими достоинствами и недостатками… Все эти «кривые зеркала» существуют где-то за пределами «зеркала воображения» Нобеля. Другими словами — в реальной жизни.
ГЛАВА 10
Шесть тысяч лет войну всё тянет
Драчливый род людской, а ты…
А ты, о Господи, всё занят —
Творишь ты звёзды и цветы[44].
1892 год оказался очень важным в жизни Берты фон Зутнер: в Берне состоялся международный конгресс пацифистов. Он состоялся по инициативе американского президента Бенджамина Гаррисона[45], который предложил европейским правительствам объединиться и создать международный арбитражный суд. Берта могла считать это исполнением своих желаний и вознаграждением за свои старания. Альфред Нобель был также приглашен на конгресс.
Последний, прежде чем отправиться на конгресс, обратился с просьбой о консультации к турецкому дипломату в отставке Аристаши-бею. Нобель полагал, что дипломатический опыт, который был у Аристаши-бея, поможет ему лучше вникнуть в животрепещущие вопросы мирного сосуществования народов. У него не было уверенности, что конгрессы, подобные Бернскому, а также пацифистские объединения, в деятельности которых принимала участие Берта фон Зутнер, могут оказать какое-то влияние на ход мировой истории. Нобель понимал, что идеалы у них были общие, но вот что касается путей их реализации, то здесь единства не было.
Аристаши-бей объяснил Нобелю, что нация, способная быстро мобилизовать свои войска и располагающая мощным и современным оружием, в случае необходимости не преминет напасть на врага. Именно поэтому следовало установить чёткую процедуру разрешения межгосударственных конфликтов. В одном из писем от 1892 года Нобель сообщает об этом Берте фон Зутнер: «Можно и даже нужно как можно скорее добиться того, чтобы страны единодушно взяли на себя обязательство нападать на того, кто нарушил мирный договор первым. Только это сделает войну невозможной и вынудит страны решать все споры в международном арбитражном суде».
Нобель был твёрд в своём убеждении. На конгресс он прибыл лишь на второй день и постоянно пытался убедить присутствовавших там делегатов в универсальности отстаиваемого им принципа: «равновесие должно быть основано на страхе». «Мои пороховые заводы, — утверждал он, — сделают войны бесполезными скорее, чем все ваши конгрессы».
45
Бенджамин Гаррисон (1833–1901), двадцать третий президент США, был внуком девятого президента, Уильяма Генри Гаррисона, который известен, прежде всего, жесточайшими войнами с индейским населением Америки, которые он начал сразу же после победы над англичанами. Таким образом, война уже вошла в жизнь Бенджамина Гаррисона, в этом случае помимо его воли. Что касается его самого, то он участвовал в Освободительной войне. Самым известным его поступком на посту президента стало повышение налогов на ввоз товаров, что сделало импорт крайне невыгодным и стимулировало американскую промышленность.