Одухотворенное лицо Хуаны Безумной, как и лицо Филиппа, удивляет портретным сходством. Вглядываясь в детали обеих гробниц, нетрудно догадаться, что автор, отрицая симметрию в расположении фигур, постарался сделать их разнообразными.
В оформлении узкой стороны нижней части, где размещены медальоны со сценами из жизни Иисуса Христа, ощущается воздействие итальянской пластики. Итальянское начало чувствуется и в узорах, подобно всей скульптуре, наделенных чисто декоративным значением. Ощущение естественности оставляет зрителя при взгляде на статуи святых, например на статичную фигуру Иоанна Крестителя. Являясь ревностным сторонником национального искусства, Ордоньес дорожил любой свежей деталью, жертвуя при том гармонией целого. Не желая спорить с великим предшественником, он оказался сильнее как декоратор, не случайно именно его работа стала образцом для следующих поколений ваятелей, работавших над украшением храма.
У испанских монархов существовала традиция регулярно поклоняться предкам, поэтому их останки не предавались земле, а хранились в подземных склепах, какой, безусловно, имелся в соборе Гранады. Венценосные посетители спускались в некрополь по лестнице, устроенной здесь же, между гробницами, правда, в обычные дни выход на нее прикрывала тяжелая решетка. Прах Фердинанда, Изабеллы, Филиппа Красивого и Хуаны Безумной до сих пор находится в больших черных гробах. Легко представить ощущения тех, кто не по собственной воле пребывал в этом помещении. Добровольцев, особенно современных, скорбные чувства не гнетут, к тому же светлый мягко мерцающий мрамор стен создает отнюдь не кладбищенскую обстановку. Сегодня в гранадском склепе царит история, поэтому туристы, в отличие от королей, охотно проводят в нем несколько дозволенных минут.
С 1545 года в течение нескольких десятилетий в склепе Королевской капеллы хранились останки Марии, португальской принцессы, первой из четырех жен Филиппа II. Браки между королевскими домами Кастилии и Португалии совершались часто и многие их члены были родственниками. Инфанта приходилась сыну Карла V кузиной, что не помешало ни супружеству, ни влюбленности, которую, если верить историкам, Филипп испытывал к невесте. Они встретились только у алтаря, куда Мария прибыла буквально с дороги. Описывая приезд будущей королевы, летописцы настолько увлеклись эффектным зрелищем, что самой виновнице торжества, ее личности и дальнейшей жизни в Испании в источниках того времени уже не осталось места.
При въезде в город принцессу окружало небольшое войско, состоящее из пехоты и кавалерии, сверкавших золотом парадных мундиров. Кроме военных, в свиту входили ректор и профессора университета Саламанки, облаченные в длинные мантии, отделанные мехом горностая. Рядом с ними ехали испанские судьи в официальных одеждах из малинового бархата, в белых чулках и башмаках с большими пряжками. В свете тысяч факелов, среди грома музыки, фейерверка, оглушительных криков толпы, блистательное шествие вступило в город, где 16-летний жених, скрывшись в толпе, впервые увидел свою избранницу.
Мария Португальская ехала на муле, сидя в серебряном седле, из-под которого почти до земли свисал парчовый чепрак. Ее платье, сшитое из серебряной ткани с вышивкой золотыми цветами, дополнялось кастильской накидкой из фиолетового бархата, тоже расшитой золотом. Великолепный наряд завершала шляпа с белыми и голубыми перьями. «К чему все это послужило?» — воскликнул, правда по другому поводу, известный испанский историк. Неинтересная ни супругу, ни обществу всего через два года королева перебралась из дворца в гранадский склеп, где по-прежнему находилась в тени выдающихся родственников.
Сегодня в Королевской капелле размещается музей, где, помимо царственных останков, выставлены произведения голландской живописи. В XVI—XVII веках Нидерланды входили в состав империи, управляемой испанскими королями. Юные годы Карла V прошли во Фландрии, где императора любил и народ, и дворянство. Совсем иные чувства к голландцам испытывал его сын Филипп II, истинный патриот своей родины, испанец по месту рождения и характеру. Не скрывая неприязни к подвластному народу, он старался оградить себя от всего, что напоминало ему страну тюльпанов и ее добрых, трудолюбивых жителей. Во времена его правления обе державы находились в состоянии открытой вражды, что, безусловно, повлияло на культурный обмен.
Большую часть фондов музея Королевской капеллы составляют не великолепные фламандцы, а менее известные мастера XV века, исполнявшие заказы Изабеллы. Именно ее собрание явилось основой интересной экспозиции, куда вошли произведения Ханса Мемлинга, Рогира ван дер Вейдена, а также знаменитый триптих Дирка Боутса со сценами Страстей Господних.