В эпоху, когда любой мог стать красавцем и/или выглядеть как знаменитый исторический персонаж (теперь уже имелись законы, ограничивающие степень сходства со слишком известными современниками), по-настоящему интересные лица и тела были у тех, кто предпочитал ничем не выделяться или оставаться возможно более непривлекательным и тем самым добивался максимального эффекта. Говорили о лицах, которые выглядели хорошо в жизни, но не на изображениях, о тех, что были хороши на реалистическом портрете, но не на экране, о лицах, которые казались непривлекательными во сне, но поражали в момент пробуждения или же не впечатляли, пока не озарялись улыбкой.
Джааль родилась с лицом, которому требовался (как говорила сама Джааль) консилиум специалистов по пластической хирургии: неправильное, непропорциональное, отдельные части не соответствуют друг другу. И в то же время все, кто хоть раз видел Джааль, находили ее вызывающе красивой благодаря необъяснимому сочетанию черт лица, его выражения и написанных на нем личных качеств Джааль. По мнению Фассина, лицо Джааль все еще не выросло и в среднем возрасте она станет еще красивее. Это была одна из причин, по которой он сделал ей предложение.
Они могли с надеждой смотреть в будущее. У Фассина были все основания полагать, что их совместная жизнь будет долгой, точно так же как имелись все резоны заключить брак с коллегой по профессии – составить пару, которая будет горячо одобрена соответствующими семьями, укрепить связи между двумя самыми известными кланами наблюдателей; не следовало забывать и о долголетии.
Конечно же, совместное будущее Фассина и Джааль, наблюдателей медленных, будет и в абсолютных и относительных величинах значительно дольше, чем у большинства их современников. В медленном времени долгой экспедиции наблюдатели и в самом деле старились очень медленно, и Фассину с Джааль без особых затруднений удастся побить четырнадцативековой срок жизни (пока еще не рекордный и, к счастью, не исчерпанный) дядюшки Словиуса. Пары наблюдателей – супруги и просто возлюбленные – должны были тщательно планировать свое медленное время и нормальную жизнь, чтобы не слишком разойтись друг с другом, не потерять эмоциональную связь. Жизнь Чайан Олми, старого наставника и учителя Фассина, как раз и выбилась из колеи при непредвиденном временном разрыве, и та рассталась со своей старой любовью.
– Что-то не так? – спросила его Джааль.
– Да нет, вот только эта беседа. – Он посмотрел на древние часы, висевшие на противоположной стене комнаты.
– С кем?
– Не могу сказать.
Встретив Джааль с суборбитального челнока в порту, расположенном внизу в долине, он сообщил ей, что ему предстоит некая встреча, но она была занята своим – передавала ему последние столичные сплетни, рассказывала о скандале с ее тетушкой Фим и парнем из клана Хустриал, а потому не стала вдаваться в подробности. А потом его предстоящая встреча забылась в свете других дел – ее ду́ша, ужина и более насущных потребностей.
– Не можешь сказать? – переспросила она, нахмурившись и поворачиваясь к нему.
Она приподняла одну темную грудь и прижала ее к светло-бронзовому телу Фассина. Тот уже не в первый раз подумал, как его заводит ареола соска, более светлая, чем окружающая кожа.
– Эй, Фасс, – сказала Джааль с напускным раздражением, – я надеюсь, речь идет не о какой-нибудь девице? Уж не о служанке, по крайней мере? Вот ведь блин – неужели прямо так, еще до свадьбы?
Она улыбалась. Он усмехнулся ей в ответ:
– Геморрой, но ничего не поделаешь. Извини.
– Ты и правда не можешь сказать?
Она тряхнула головой, и ее светлые волосы упали ему на плечи. На ощупь эти волосы были еще прекрасней, чем на вид.
– Правда, – ответил он.
Джааль уставилась на его рот.
– Правда? – переспросила она.
– Понимаешь, – сказал он, – я не могу подтвердить, что это не девушка.
Она продолжала внимательно смотреть ему в рот.
– Слушай, Джааль, у меня там что, сопля какая висит?
– Нет. – Она медленно приблизила свой рот к его губам. – Пока еще нет, – сказала она.
– Вы – Фассин Таак из клана наблюдателей Бантрабал, луна Глантин, газовая планета Наскерон, система Юлюбиса?