Вадим Викторович Алексеев
АЛГОРИФМА
РОЗА И МИЛЬТОН
О, розы, безымянные в веках,Уходят в вечность ваши родозвенья,Я лишь одну спасаю от забвеньяВ нетленных поэтических строках.
Да не иссушит ветра дуновеньеРосу на благовонных лепесткахПоследней розы, что держал в рукахСлепой поэт — о скорбное мгновенье!
Тот сад, где розы Мильтона цвели,Уже, быть может, стёрт с лица земли,Лишь над одной я отвратил угрозу.
Пусть это самый хрупкий из цветков,Я воскресил из темноты вековГлубокую, невидимую розу!
EVERNESS
Одной лишь только вещи нет — забвенья.Господь, спася металл, хранит и шлаки,И плевелы исчислены, и злаки,Все времена и каждое мгновенье.
Всё обратимо: сонмы отраженийМеж двух зеркал рассвета и закатаХранят следы твоих отображенийИ тех, что отложились в них когда-то.
Любая вещь останется нетленнойВ кристалле этой памяти — вселенной,Где мыслимы любые расстоянья.
Ты здесь бредёшь по долгим коридорам,Не знающим предела, за которымУвидишь Архетипы и Сиянья.
RELIGIO MEDICI
Спаси меня, о, Господи, взываюК Тому, Чьё имя — звук пустой, и всё же,Как если бы Ты слышал это, Боже,Лишь на тебя с надеждой уповаю.
Дай мне защиту от себя. Об этомТебя просили Браун, Монтень, а такжеОдин испанец. Господи, вот так же,О, Всемогущий, сжалься над поэтом!
Спаси меня от жажды смерти. Дважды,Поскольку нет возврата человеку,Нельзя войти в одну и ту же реку
В неё уже вступившему однажды,Пускай мне смерть навек закроет вежды,Не от неё спаси, но от надежды.
J. M
Есть улица, есть дверь, есть номер дома,Звонок… Образ утраченного рая,Который помнить, даже умирая,Я буду… Звук шагов твоих. Ты дома.
Мой каждый день заполнен был тобою,Там ждал меня твой голос долгожданный…И у меня свой рай был первозданный.Что было, то, пройдя, стало судьбою.
Не избежал я своего удела:Чтец слеп, памяти цепкой ослабленье,Литературой злоупотребленье…
Желанье смерти мною завладело.Дождём плиты могильной омовенье,Где две абстрактных даты и… забвенье.
Я
Таинственное сердце, мозг, потокиНезримой крови в венах, Стикс и ЛетаВнутренностей, костистости скелетаПод дряблой кожей — к телу дни жестоки…
Всё это я, но кроме плоти тленнойЯ также память о мече старинномИ огненном светиле, в мрак низринном,Рассеивающимся во вселенной.
Я видевший когда-то наяву мир,Теперь ослеп. Знаток обузой ставшихКниг и гравюр, от времени уставших,
Завидую я тем, кто уже умер.Как странно быть в печальном доме этомСлова перебирающим поэтом.
* * *
1
Мир больше не подробен. ОтлучённыйОт ставших недоступными мне улиц,Любимых различать я не могу лиц,Слепец, руками видеть обречённый.
От книг осталось то, что сохранилаЗабвенья форма — память. СодержаньеНе помню, лишь формат… НеудержаньеДосадно — Мнемозина изменила!
Неровность на полу подстерегаетИ каждый новый шаг чреват паденьем.Вновь нет рассвета вслед за пробужденьем.
Слепец иначе время постигает…Лишившийся событий, мир стал преснымОднообразным и безынтересным.
2
С рожденья моего несу я бремя:И чайной ложкой и большой черпалкойОбкрадывает мелочное времяМоё плохое зренье. Шарю палкой…
Дни прожитые сильно подточилиБукв контуры и лиц, любимых мною.Чтеца с библиотекой разлучили…Ослепшие глаза тому виною.
Цвет голубой и алый — за туманом,А зеркало предметом серым стало.Со вздохом констатирую устало:
Двойник мой в нём был зрительным обманом.Теперь я вижу только сновиденьяИ слепну сразу после пробужденья.
ПРОБУЖДЕНИЕ
И прянул свет! Кружась в сознанье спящем,Обрывки снов к былому сну восходят,И вещи неминуемо находятСвои места в постылом настоящем.
Мне грезились: миграции сквозь времяПтиц и народов, орды, легионы,Рим, Карфаген, руины, казни, троны,Всех прошлых лет мучительное бремя!
А вот и возвращается сегодня:Моё лицо, мой голос, ноги, руки,Цвета и формы, запахи и звуки,
И память — наказание Господне!Довольно снов — в одном из пробужденийУвидишь мир без этих наваждений.
ОН
Ты — слеп. Твой взор сожжённый ненавидитПалящий диск, зияющий зловеще.Теперь ты лишь ощупываешь вещи.Он — свет, отныне чёрный. Он всё видит.
Мутации луны, капель клепсидры,И то, как отдают земные недраСвой скудный сок корням упорным кедра.В нём рдеют тигры и чернеют гидры.
Как скопище несметных повторений,Глядящихся в своё отображенье,Он — сущего живое отраженье
И каждое из Собственных творений.Я звался Каином. Познав мои страданья,Господь украсил адом мирозданье.
УГРЫЗЕНИЕ
Я совершил тягчайший из грехов,Я не был счастлив. Нет мне оправданья.Извёл я годы, полные страданья,На поиски несбыточных стихов.
Родители мои меня зачалиДля тверди, влаги, ветра и огня,Ласкали и лелеяли меня,А я их предал. Горше нет печали.