- Пожалуйста. Это очень важно.
После секундного колебания, она кивает.
- Хорошо, я позову его. Только недолго.
Риз появляется в палате спустя минуту. Возможно, осмотр врача был не такой уж плохой идеей, по крайней мере, Финч теперь чувствует себя в силах говорить о деле, не срываясь на глупые сантименты. Пожалуй, тон его голоса даже чрезмерно холоден и деловит, но лучше уж так, нежели наоборот.
- Теперь я готов выслушать ваш рассказ, мистер Риз.
- Если коротко, то дела обстоят следующим образом: главарь террористов убит Кьюсаком, сам Кьюсак ранен и помещен в тюремную больницу, угрозы для его жизни нет, насколько я знаю. Его жена заявила об их с дочерью похищении с целью шантажа мужа, это, безусловно, станет для него смягчающим фактором в суде, особенно при наличии хорошего адвоката.
Финч кивает.
- У него будет один из лучших адвокатов по уголовным делам. Среди заложников есть пострадавшие?
- Нет, все целы. Штурм был проведен на редкость успешно, учитывая неблагоприятные обстоятельства. Разми так и не успели освободить и, судя по некоторым данным, федералы изначально не собирались этого делать.
- Мне тоже так кажется. Если тщательно проанализировать инцидент, то всплывает множество нестыковок. Для тех, кто вел дело Разми, все случившееся пришлось как нельзя кстати – скандал в СМИ и Интернете набирал обороты, многие считали, что дело против него было сфабриковано спецслужбами из-за его антиправительственных репортажей о войне в Ираке. И тут, как по заказу, происходит захват заложников с требованием освободить Разми, что, по сути, является неоспоримым доказательством его виновности. Крайне подозрительное совпадение. Удалось что-либо узнать о личностях террористов?
- Пока нет, федералы не спешат рассекречивать информацию по делу, Картер над этим работает. Нам не хватает тебя, Финч.
- Я займусь этим, как только получу доступ к компьютеру. Кстати, если мой телефон и бумажник попадут к федералам, это может быть чревато множеством проблем.
- Уже, - лаконично отвечает Риз, вынув из кармана два искомых предмета. - Картер обо всем позаботилась.
- Отлично. Значит, пора начинать воплощать в жизнь план по выведению меня из игры. Придется пожертвовать ради него одной из моих личностей, но зато это отвлечет от меня внимание федералов и сохранит нам полную анонимность.
В ответ напарник лишь вопросительно приподнимает бровь, и Финч вкратце излагает ему детали своего плана.
- А что думает Мэдди по этому поводу? – с едва заметным напряжением в голосе интересуется Риз.
Запнувшись на секунду, Финч произносит ровным тоном:
- Она не одобряет эту идею. Но иного выхода я не вижу, ведь если все случившееся дело рук спецслужб, то мне крайне нежелательно попадать в поле их зрения.
- Считаешь, риск того стоит?
- Безусловно.
Риз, не мигая, глядит на него в упор около минуты. Отчего-то, из всего вороха обуревающих его в последнее время эмоций, главной на данный момент является гнев – он злится на Финча, злится за его упрямство, за скрытность, за манеру отгораживаться непроницаемой стеной, которую он уже отчаялся проломить, за дурную привычку принимать решения в одиночку, без учета чьего-либо мнения. Финч сейчас кажется ему каким-то особенно беззащитным: бледный, осунувшийся, похожий на сердитую нахохлившуюся птицу, одетый в больничную распашонку в веселую крапинку. Его можно сломать, раздавить, но невозможно согнуть. Риз открывает рот и говорит то, чего не хотел говорить, по крайне мере до выздоровления Финча.
- Какого черта, Гарольд, а? Почему ты не сказал мне про номер? Почему не сказал, что знаком с Кьюсаком? Неужели я до сих пор не заслужил твоего доверия?
Он отдает себе отчет в том, что в его голосе явственно вибрирует злость, обида и даже угроза, но уже не может сдержаться. Финч как-то сразу сжимается, съеживается, но при этом прищуривает глаза и упрямо выпячивает подбородок.
- Я не обязан отчитываться перед вами, мистер Риз. Все мои действия, впрочем, как и бездействие, обусловлены функциональной необходимостью.
Риз сардонически улыбается одними губами, а глаза его смотрят с холодным бешенством.
- И что же за функциональная необходимость была в том, чтобы врать мне, чтобы подвергаться опасности и едва не умереть? Может быть, ты меня все же просветишь на этот счет? Или я для тебя всего лишь марионетка, которую не обязательно посвящать во все детали твоего гениального плана?
Риз резко замолкает, поняв, что перегнул палку - у Финча заметно подрагивают губы, а лицо становится похожим на восковую маску, окончательно утратив природный оттенок, он с усилием делает вдох, прежде чем заговорить.
- Когда я решил, что для работы с номерами мне нужен человек, способный эффективно действовать, то единственным приемлемым для меня вариантом такого человека был обычный наемник со специальной подготовкой – бывший секьюрити, полицейский, или военный. Изначально я не собирался посвящать этого человека во все тонкости, касающиеся номеров, он должен был просто выполнять мои указания и получать за это деньги. Кандидатура Гарри Кьюсака показалась мне вполне подходящей: он только что уволился из армии, у него были финансовые трудности и проблемы с адаптацией. Некоторое время Кьюсак работал на меня, и мы даже успели помочь кое-кому. Но в какой-то момент я понял, что мне не нужен просто наемник. Мне нужен человек, который будет заинтересован в том, что мы делаем, так же сильно, как и я сам. Я уволил Кьюсака, помог ему встать на ноги и вернуться к семье. А потом появился ты - человек, которому была нужна эта работа не ради денег. Нет, ты не марионетка, Джон. Ты - наилучший выбор из всех возможных, но, одновременно, ты моя самая большая ошибка. Потому что каждый раз, когда, во время очередного задания, твой голос звучит по нашему внутреннему каналу связи, я думаю о том, что ты можешь умереть в любой момент, и когда-нибудь я услышу, как ты умираешь где-то там, и ничего не смогу сделать, абсолютно ничего. И каждый раз, когда я собираюсь сказать тебе, что все кончено, что тебя ждет кругленькая сумма на счету и билет на самолет туда, где тепло и безопасно, ты говоришь мне спасибо за то, что я дал тебе эту работу, или каким-либо иным способом даешь мне понять, насколько она для тебя важна и нужна, и моя решимость мгновенно тает, и… я понимаю, до какой степени мне не хочется с тобой расставаться.
Он произносит все это практически на одном дыхании; Риз слушает, не шевелясь, сцепив пальцы рук до побелевших костяшек, а его неподвижное лицо похоже на гладкую поверхность воды, застывшую в ожидании бури. Его эмоции как будто отключились на время, оставив лишь звенящую пустоту и пульсацию крови в висках. А когда Финч, попытавшись сделать очередной вдох, начинает вдруг судорожно кашлять и обморочно откидывается на подушку под аккомпанемент тревожного писка кардиомонитора, острое чувство страха и вины наваливается на Риза снежным комом. Он тянется к кнопке вызова врача, но Мэдди появляется в палате раньше, чем он успевает ее нажать, и, наградив его сердитым взглядом, бесцеремонно выдворяет вон.
Фаско, что караулит снаружи, примостившись на кушетке, разглядев выражение его лица, мигом подхватывает костыли и ретируется куда подальше, Риз, невидяще глядя перед собой, шагает по коридору, не совсем понимая, куда именно он направляется. Завернув в туалет, открывает кран и долго плещет себе в лицо холодной водой, потом глядит в зеркало, и собственное отражение кажется ему незнакомым и абсолютно чужим.
Солнце ощутимо припекало плечи под модным кремовым пиджаком, а узкие поля панамы не особенно хорошо защищали глаза от яркого света, заставляя щуриться. Подошвы дорогих летних туфель звонко щелкали по брусчатке, далеко разнося звук шагов, и стайки голубей взмывали в воздух, воркуя и шелестя крыльями. Судя по легкости ходьбы, ему здесь по-прежнему восемнадцать, только в то время он не носил дорогих костюмов, да и в Италии он впервые побывал гораздо позже. Площадь Сан Марко в Венеции стала одним из его излюбленных мест, здесь он неторопливо прогуливался в толпе туристов, как будто растворяясь в атмосфере всеобщей беззаботности, кормил голубей и ел мороженое.