Финч допивает бульон несколькими глотками, ставит пустую кружку на прикроватную тумбу, и приподнимает бровь, разглядев на напарнике клетчатый передник, пестреющий желто-голубыми мелкими цветами.
- Мило. Из тебя бы получилась чудесная домохозяйка.
Тот странно глядит на него, прищурившись и склонив голову, потом совершенно невозмутимо произносит:
- Я в этом даже не сомневаюсь. У меня вообще множество скрытых талантов.
- Нет, я серьезно, - кажется, Финча увлекает эта идея. - Сколько времени уже нет новых номеров?
- Четвертые сутки на исходе. Такого раньше не было.
- Я допускаю мысль, что на Машину воздействует вирус, и в данный момент ей приходится бороться с его атаками. Возможно, мне удастся повлиять на ситуацию, я как раз работаю над этим. А если у меня не получится? – Финч облизывает внезапно пересохшие губы. - Что если мы ее потеряем? Ты задумывался о таком вот раскладе?
Риз заметно мрачнеет, мотнув головой, медленно произносит:
- Честно говоря, мне не хочется об этом думать. Потому что когда я начинаю об этом думать, то первая мысль, которая приходит в голову – я перестану быть тебе ну…
- Нет. Даже не начинай. Когда я говорил, что тебе необходима цель и необходима работа, то я не имел в виду, что ты должен жить исключительно ради этой самой цели и ради работы, и умереть за нее. А после того, как я узнал тебя ближе, я тем более далек от подобных мыслей. Так что выбрось из головы эту чушь. Хорошо?
Впившись в лицо напарника требовательным взглядом, Финч дожидается его кивка и удовлетворенно вздохнув, устраивается удобнее, откинувшись на подушки. Сняв передник, Риз присаживается на край кровати с непонятным выражением лица.
- Вообще-то, когда я говорил про свою нужность, то имел в виду не только работу.
Финч поворачивается к нему, ощущая, как сердце вдруг пропускает удар. Что ж, рано, или поздно этот разговор должен был состояться, нельзя просто оставить все как есть, в конце концов. Хотя это весьма соблазнительно. Возможно, оно и к лучшему – поговорить об этом сейчас, потом может не представиться подходящего случая.
- Джон, я… много думал о том, что случилось перед тем, как мы получили номер Кьюсака. Я понимаю твои мотивы. Нельзя отрицать, что мы привязались друг к другу за это время, но ты не можешь… - Финч запинается, ощущая, как предательски горят уши, - не можешь испытывать ко мне сексуального влечения.
Риз слегка склоняет голову набок, не меняя выражения лица, а тон его голоса абсолютно ровный.
- Ты сейчас кого пытаешься убедить, Гарольд? Себя или меня?
- Я никого не пытаюсь… - судорожно сглотнув, Финч мотает головой, уже сожалея о сказанном, и о том, что еще предстоит сказать. - Я думаю, после того, как я увидел Грейс с тем парнем из редакции журнала, окончательно решил оставить её в покое и двигаться дальше, что-то изменилось в моем поведении, что-то, что ты воспринял как желание… сблизиться. Как-то так. Наверное. Не знаю. И ты… ты неоднократно говорил, как дорога тебе эта работа, тебе ведь раньше приходилось… сближаться с людьми по долгу службы, судя по твоему досье, поэтому… - запнувшись в очередной раз, Финч окончательно замолкает, испытывая нестерпимое желание провалиться сквозь пол, или хотя бы зажмуриться и натянуть на голову одеяло. Он думает, что если Риз сейчас поднимется, уйдет и никогда больше не выйдет на связь, то он даже не удивится. Пару секунд он сидит, уставившись в одну точку и ощущая, как все вокруг будто расплывается в тошнотворно-мутном мареве, потом слышит голос Риза.
- Спасибо, Гарольд, - обернувшись, Финч глядит на напарника почти испуганно, а тот, как ни в чем не бывало, продолжает: - Спасибо, что сказал то, что думаешь на самом деле. От тебя чертовски сложно добиться откровенности.
- Нет, ты не понимаешь…
- Это не важно. Мне сейчас важно знать лишь одну вещь – когда ты решил двигаться дальше, то ты на самом деле начал испытывать желание стать мне больше, чем просто другом? Ответь честно еще на один вопрос. Пожалуйста.
Финч вновь отводит взгляд; мысли хаотично прыгают в его голове и, кажется, ему уже даже нет нужды отвечать вслух на заданный вопрос – он полностью выдал себя своими поведенческими реакциями, а Риз неплохой психолог, как и полагается агенту внешней разведки.
- Джон, послушай, я бы никогда даже мысли не допустил использовать тебя таким вот образом, я никогда не стал бы…
- Слушай, кто я, по-твоему? Двадцатилетняя выпускница колледжа, работающая у тебя секретарем? Я большой мальчик, Гарольд, и вполне способен решить чего я хочу, а чего не хочу.
Сделав глубокий вдох и выдох, Финч сглатывает комок в горле и, кашлянув, осторожно произносит:
- Так чего же ты хочешь?
Риз улыбается уголками губ и глядит с теплотой, от которой у Финча все переворачивается внутри и обмирает, будто перед прыжком с высоты.
- Как насчет свидания, Гарольд? Я бы этого хотел.
- А что… что мы будем там делать?
Финч вновь краснеет, осознав, насколько глупо прозвучал его вопрос, но улыбка Риза делается шире, а во взгляде сквозит лукавство пополам с удовлетворением.
- Все, что захотим. Ведь это здорово – делать все, что тебе хочется. Можно, например, проверить на практике твою теорию о том, что я не способен испытывать к тебе сексуальное влечение. Ну, так как?
- Боюсь, что дела не позволят…
- Да ладно. Даже при нормальной работе Машины у нас выдавались свободные дни. Давай же, соглашайся.
Финч молча глядит на него, не шевелясь и не мигая. Сейчас у него такое чувство, будто он уселся в вагончик на русских горках, и этот вагончик вот-вот рванет вперед, потом ухнет вниз с невероятной скоростью, а затем снова наверх и закрутит мертвую петлю.
- Хорошо. Я не против.
========== Эпилог. ==========
Это было незнакомое ему помещение с огромным количеством небольших мониторов, которые облепили стены от пола до потолка, делая комнату похожей на пчелиный улей, и Гарольд затруднился бы даже приблизительно предположить, сколько их тут всего. На каждом мониторе мелькали записи с видеокамер из разных мест с участием разных людей, представляя собой ошеломляющий калейдоскоп красок и движения. У него на секунду закружилась голова, и он невольно зажмурился, чувствуя, как мельтешат под опущенными веками цветные пятна, постоял так несколько секунд, а когда открыл глаза, то обнаружил, что все без исключения мониторы транслируют одинаковую запись. Он сделал шаг вперед, вглядываясь в один из экранов, отчего-то ощущая смутную тревогу. Изображение было мутновато-зеленым, будто из-под воды, казалось, камера постепенно, наплывами приближается к одиночному объекту, маячившему где-то вдалеке. По мере приближения стало ясно, что объект представляет собой некий странный пузырь, наполненный жидкостью, внутри которого плавает обнаженный человек в позе эмбриона. Зрелище было неприятным и будоражило подсознание, рождая некие, смутно знакомые и крайне отталкивающие, образы.
- Кажется, я нашел решение.
Гарольд порывисто обернулся, окинул Архитектора взглядом с ног до головы, отметив про себя произошедшие с ним перемены – тот явно выглядел старше и солиднее в дорогом темно-синем костюме-тройке и строгом галстуке с булавкой из белого золота.
- Не понимаю, о чем ты.
- Я, наконец, придумал, как избавить человечество от всех его бед: голода, болезней, насилия, жадности, равнодушия. Представь – каждый живет полноценной жизнью, ни в чем не испытывая нужды, не страшась опасностей, но при этом находится в состоянии сна.
- То есть как?
- Сейчас объясню. Человек помещается в такой вот инкубатор, а его сознание подключается к всеобщей Системе виртуальной реальности, которая создает стопроцентную иллюзию полноценного существования во времени и пространстве. Человек ест, спит, ходит на работу, общается с другими людьми, вступает в отношения, не зная, что на самом деле все вокруг него суть набор математических формул и алгоритмов. Гениально, правда? – Архитектор рассмеялся с искренней радостью. - Я придумал все это благодаря тебе. Ты общался со мной, находясь в состоянии сна, и то, что ты видел, слышал и чувствовал, было для тебя практически неотличимо от реальности.