После выхода книги П. Е. Щеголева "Дуэль и смерть Пушкина", где имя Натальи Николаевны упоминалось нелицеприятно, Борис Пастернак иронизирует: "Бедный Пушкин! Ему следовало бы жениться на Щеголеве и позднейшем пушкиноведении, и все было бы в порядке... А мне всегда казалось, что я перестал бы понимать Пушкина, если б допустил, что он нуждался в нашем понимании больше, чем в Наталье Николаевне".
И действительно, читая негодующих, начинаешь думать, что они не слышали Пушкина, особенно его предсмертное: "Она, бедная, безвинно терпит и может еще потерпеть во мнении людском..."
Но тут, увы, следует заметить, что вина Александра Сергеевича в том есть. Вспомните судьбу Сальери. Гению нужен был сюжет - и он "оклеветал" музыканта. Бедная Натали повторила страшную судьбу. Безмерно любящие поэта потомки видят ее в роли пушкинского Сальери. Вот почему Ярослав Смеляков посмел написать:
Детей задумчиво лаская,
Старела как жена и мать...
Напрасный труд, мадам Ланская,
Тебе от нас не убежать
Вот так, по-советски, прямолинейно. Раскаяние было горьким: "Но дело было: я когда-то про Вас бестактно написал".
Его величие и слава.
Уж коль о чести говорить,
Мне не давали вовсе права
Вас и намеком оскорбить.
Вот и эти строки примите как робкую попытку попросить прощения у Натальи Николаевны, не разгаданной нами Натали.
3. Жизнь в ненависти
(Идалия Полетика)
Невозможно отвести глаз от рыжеволосой красавицы на портрете Петра Соколова. Знаменитый в 30-х годах XIX века акварелист создал портрет замечательной красавицы Петербурга, которая по праву оспаривала первенство с Натальей Гончаровой. Большие лучистые глаза, мягкий овал. Красивый изгиб пухлых губ. Лицо покойно и задумчиво. Она ушла в себя, к чему-то прислушивается внутри себя. Ее красота сводила с ума, а строптивый характер... Впрочем, не будем забегать вперед.
Это знаменитая Идалия Полетика. Уже само звучание имени вносит какую-то тревожную ноту. В лирическую мелодику портрета врывается новая тема, и вот уже глаза кажутся застывшими льдинками, а плотно сжатые губы готовы произнести приговор...
То, что Идалия Полетика ненавидела Пушкина, общеизвестно. Вопрос в другом: почему? Она ему жестоко отомстила. За что? Выстраивая свою версию ответов, Семен Ласкин опирается на Шекспира: "В финале "Макбета" врач, наблюдавший, как леди Макбет пытается во сне отмыть окровавленные свои руки, произносит:
Большая совесть лишь глухой подушке
Свои секреты смеет поверять.
Священник больше нужен ей, чем доктор.
Не из этой ли породы Полетика?"
Попробуем не согласиться. Сомнения нет, что каждому, преступившему закон человеческий, следует исповедаться у священника. Но в данном случае полезнее был бы доктор. Психоаналитик.
Но прежде всего объясним читателю, что сделала Полетика и за что столь суровый суд. Чья кровь на ее руках. Мы придерживаемся этой версии, высказанной в 1980 году.
Всякий школьник знает, что свидание жены Пушкина и Дантеса произошло на квартире Идалии Полетики. Это было желанное свидание? Или Наталья Николаевна пала жертвой злого умысла, попала в ловушку, расставленную жестоким сценаристом?
Письма Дантеса к Геккерену, казалось бы, снимают все вопросы. Он признается в любви к даме - "самому очаровательному созданию Петербурга", чей муж "безобразно ревнив". "От такой женщины,- горячится Дантес,- можно потерять голову, особенно если она тебя любит". Он очень боится за ее репутацию, "а сказать об этом друг другу иначе как между двумя ритурнелями в контрдансе на балу" нет возможности. Ну разве не о Гончаровой речь?! Да, но где тут осторожность? Напротив, Дантес всячески афиширует свои чувства, вызывая недоумения окружающих. Разве так берегут честь светской дамы?! В эту связь поверили все, кроме Пушкина. Он кровью смыл придуманное светом бесчестье. Но кто разработал этот сюжет так отточено, что он не вызвал сомнения ни у современников, ни у потомков? Натали виновна. Виновна ли? Кто прикрыл ею, как ширмой, свой позор? И тут вновь вступает тема Идалии Полетики...
Ее отец - граф Григорий Александрович Строганов. Нужно ли говорить, какой знатной была эта фамилия. Идалия, казалось, принадлежала к сливкам высшего света. Вот именно - казалось. А на самом деле она была незаконнорожденной. Вот первопричина всех ее комплексов, всех ее поступков.
Граф Строганов, блестящий светский волокита, красавец, соблазнил множество красавиц, что дало повод Байрону, с которым они были коротко знакомы, сделать его прототипом своего Дон Жуана.
В бытность свою послом в Испании граф влюбился в графиню д'Ега, жену камергера королевы Марии I. Вышел скандал. Графиня д'Ега оставила мужа, испанский двор и уехала в Россию вместе со Строгановым. От этой любви и родилась Идалия - задолго до того как любовники обвенчались, после смерти жены Строганова. Юлию Павловну - так в России звали графиню д'Ега общество встретило настороженно. Ее считали авантюристкой. Жуковский даже намекал, что она занималась шпионажем. Тем не менее ее находили личностью яркой, загадочной и побаивались ее острого языка. Естественно, отношение к матери тенью легло и на дочь, только начинающую выезжать в свет. Стоп. Вот в высший свет ее и не впустили. Мать принимала на своих балах членов императорской семьи, даже стала придворной статс-дамой, а дочь осталась "воспитанницей" графа Строганова со всеми вытекающими отсюда ограничениями и запретами. Могла ли она смириться с этим?! Ее троюродная сестра Наталья Гончарова, менее родовитая, бедная, провинциальная барышня, блистала в высшем свете, куда ей, Идалии, вход был закрыт. Она даже дом "своего отца и матери посещает на менее законном положении, чем ее дальние родственники". Она лишь воспитанница. Тут есть от чего "заболеть" ненавистью.
И Идалия начинает протестовать. По-своему. Она выходит замуж за кавалергарда штабс-ротмистра Полетика. Это ее пропуск в свет. Красавица Идалия блистает в кругу друзей мужа, молодых кавалергардов, которые ради нее готовы на самый безумный поступок. Их называли "веселой бандой"; правда, поступки их вызывали чаще оторопь, чем смех. Именно они рассылали анонимные письма мужьям-рогоносцам.
Однажды Идалия обратилась к Пушкину с требованием (а не просьбой!) написать ей в альбом. Она не знала поэта, но, как оказалось, и он не знал Полетики. Пушкин написал восторженное посвящение, отчего глаза Идалии "вспыхнули самодовольством". "Боже, что это?" Хозяйка посмотрела в указанное гостем место: в конце стихотворения поэт поставил... "1 апреля".