Настасья Федоровна искусно владела любовной игрой, с удовольствием предавалась и тайным порокам. Но понимала: как ни исполняет она его самые заветные желания, но природа мужская требует разнообразия. Она не ревновала по пустякам: "Скажу, друг мой добрый, что часто в вас сомневаюсь, но все прощаю... Что делать, что молоденькие берут верх над дружбой; но ваша слуга Н. всегда будет, до конца жизни одинакова". И еще: "...Любви много, и более не могу любить". Она сделала для себя вывод - надо крепче привязать любовника-друга. Настасья выставила "тяжелую артиллерию". Впрочем этим приемом часто пользуются женщины. Поскольку сама была бездетна.. то интригу придумала в стиле "мыльных опер". В одной из дальних деревень выкупила у беременной вдовы-крестьянки неродившегося сына. Искусно сымитировав собственную беременность, "подарила" счастливому Аракчееву наследника. Алексей Андреевич на радостях расстарался: "организовал" дворянство своей ненаглядной. И стала бывшая крепостная Настасья Минкина госпожой Шумской, а сын получил метрику на имя Михаила Андреевича Шуйского.
Вы спросите: а как же муж Минкиной ко всему этому относился? Предание гласит, что забила она несчастного розгами по приезде в Грузино. Жестокость госпожи Шумской и прежде была чудовищной. Несколько мужиков покончили с собой. А теперь она и вовсе перешла все границы. Доведенные до отчаяния крестьяне изуверски убили свою мучительницу. Поводом послужило издевательство над горничной красавицей Прасковьей. Дня не проходило, чтобы госпожа не измывалась над девушкой: розги, линейки, зонтик, заточение в сырой подвал. Что только девушки ни делали, чтобы отомстить ей, однажды даже подсыпали Минкиной в еду яд для крыс: не почувствовала. После очередного приступа бешенства хозяйки, когда она горячими щипцами для завивки волос ударила девушку по лицу, брат Прасковьи не выдержал, схватил нож и... Крестьяне ему помогли. Жестокость за жестокость.
Наказание было страшным. Брата и сестру подвергли публичной порке. 175 ударов кнутом не мог выдержать человек. Они скончались во время казни. Присутствующий при этом офицер А. Гиббе, вспоминал: "Мне, невольному свидетелю казни, при воспоминании об этой трагедии и теперь еще слышатся резкие свистящие звуки ударов кнутом, страшные стоны и крики истязаемых и какой-то глухой, подавленный вздох тысячной толпы народа, в назидание которой совершалось наказание".
Похоронили Минкину скромно. На памятнике надпись: "Здесь покоиться прах Анастасии". Аракчеев обезумел от горя. В письме к Александру I признается: "Случившееся со мною несчастие потерянием верного друга, жившего у меня в доме 25 лет, здоровье и рассудок мой так расстроило и ослабило, что я одной смерти себе желаю..."
Но судьба готовила ему другое испытание. Разбирая бумаги убиенной, Алексей Андреевич обнаружил свидетельство того, что его сын, любимый Миша... ему не сын. Только черствый человек может остаться равнодушным к его трагедии. Аракчеев приказал убрать памятник Анастасии. Сына же не оставил. Помогал ему до конца дней своих. Опекал его, хотел в монастырь его устроить, но не успел. Михаил Андреевич, потрясенный правдой своего рождения, сломался. Запил, опустился и умер в 48 лет в больнице для неимущих.
А для Алексея Андреевича мир рухнул. Предательство любимой женщины. Вероломное предательство. Смерть Александра I и отставка после восстания декабристов. Одинокий человек, некогда такой могущественный, жил в Грузине, устроил там обстановку, которая всем должна была напоминать о его благодетеле Александре I - соорудил перед церковью бронзовый памятник императору. Но никто не навещал опального временщика. Жизнь шла свои чередом. А Аракчеев пытался остановить время - заказал за границей часы с бюстом Александра I. В 11 часов дня (время, когда тот скончался) часы играли молитву "Со святыми упокой".
Алексей Андреевич скончался 21 апреля 1834 года и был похоронен в церкви Грузина. Его имя, наводившее ужас, стало постепенно забываться. И память о нем сохранилась только в монографиях по истории и едких эпиграммах.
11. "И перепутаны пути..."
(Александр Колчак)
Редкий русский, приезжая в Париж, не посетит кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Душа плачет, когда видишь дорогие могилы Ивана Бунина и Константина Сомова, Зинаиды Гиппиус и Дмитрия Мережковского, Виктора Некрасова и Александра Галича, Рудольфа Нуриева и Андрея Тарковского. Но особенное волнение, шок вызывает захоронение "белой гвардии". Люди, вычеркнутые из нашей истории, вина которых в том, что они любили Россию не так, как приказано Красной Армией. Среди этих могил - символическая могила Александра Васильевича Колчака. Он был убит 7 февраля 1920 года в Сибири, и его тело было брошено под лед Ангары. Рядом уже не символическая могила его жены. На кресте написано: "Колчак Софья Федоровна, вдова адмирала, Верховного правителя России, 1876-1956".
Перед расстрелом в своем последнем слове Колчак просил: "Передайте жене в Париж, что я благословляю сына". Расставшись навсегда при жизни, они "встретились" вновь в Париже. Впрочем Софья Федоровна никогда с ним расставалась, она все ему простила: "Мой бедный муж. Недобрые люди его погубили, бедного моего Александра Васильевича, который погиб Отечества ради".
Большевики думали по-другому и нас воспитали по-другому: адмирал Колчак - ставленник Антанты. А попросту - враг. Эта ненависть не отпускает и сегодня: ему отказано в реабилитации. В этой ненависти мы запамятовали, что это был адмирал Черноморского флота, реформатор армии. В молодости Колчак серьезно занимался океанографией и гидрологией. Его захватила идея адмирала Макарова о необходимости для России круглогодичной навигации в морях Ледовитого океана, омывающих Россию, и он участвовал в трехлетней научной экспедиции за Полярным кругом. А рядом всегда была жена.
Александр Васильевич Колчак женился в 30 лет. Его избранницей стала Софья Омирова. Удивительно, как Провидение сближает судьбы семей через поколения. Прадед Колчака, турецкий генерал Колчак-паша, был пленен на Украине в районе Каменец-Подольска, где родилась позднее Софья Омирова. Более того, его пленил предок Софьи Федоровны по материнской линии екатерининский вельможа фельдмаршал Миних. По отцовской же линии ее дед был подмосковным священником, носившим чисто духовную фамилию Омиров, звучащую прежде как Гомеров. Между помолвкой и венчанием прошли три долгих года полярной экспедиции тогда еще лейтенанта Колчака. Венчались в Иркутске в 1904 году, а вскоре началась русско-японская война, трагедия Порт-Артура, пленение Колчака. Все это тревожное время Софья Федоровна жила в Петербурге в семье мужа, растила сына Ростислава, писала письма "своему дорогому Сашеньке". Вот когда пригодились стойкость и твердость характера, унаследованного Софьей от ее воинственных предков.